Борису Голутвину с искренним неуважением.
Вот она слава! Несколько страниц концептуального и текстологического разбора небольшого стихотворения, одного из произведений «военного цикла».
Когда-то очень давно я по заданию своего школьного учителя литературы придумал и написал вскользь упомянутое в романе «Отцы и дети» письмо Аркадия Кирсанова Кирсанову старшему. А потом в течении полутора часов узнавал от одноклассников, что автор, то есть я, «имел в виду и хотел сказать». Надо признаться, был крайне и приятно удивлён глубиной «своего» творческого замысла.
Разбор полёта моей фантазии, учинённый г-ном Голутвиным впечатляет. Я не стану углубляться и анализировать приписываемые мне моим оппонентом чувства и оценки, поскольку бессмысленно спорить с ослеплённым собственным значимостью человеком, бесстрашно сражающимся с миражами. В конце концов он так видит и это его право. Но мне грустно! И страшно. Грустно, потому что голутвины пытаются (и небезуспешно) выступать от имени породившей их власти. Страшно, потому что власть, мечущаяся в поисках ускользающего единомыслия, всё чаще опирается на фашизоидов, привычно стремящихся к «новому порядку». Речь – не о «макаках», закидывающих несогласных собственным дерьмом и открыто ностальгирующих по освенцимским печам. «Оно» конечно дурно пахнет, но к самостоятельным поступкам не способно. Гораздо опаснее фашиствующие интеллектуалы, стыдливо прячущие свои человеконенавистнические взгляды за красивой патриотической оболочкой. Они утверждают, что любят Родину, а на самом деле ненавидят всякого, кто не хочет или не может соответствовать их представлению о гражданах скрепоносной державы, всех тех, кто смеет иметь собственное мнение о будущем страны.
Г-на Голутвина возмутило моё утверждение о том, что у каждого – своя правда. Для голутвиных правда – одна! Их правда. А прочие – еретики, и отступники. Пятая колонна. Таким место – на плахе, а одна из «макак» вполне сгодится на роль палача.
И наконец о «малой крови в чужом стане». Это не оценка потерь Красной армии (как полагает г-н Голутвин) , а неоднократно озвученная Ворошиловым советская военная доктрина, ставшая песней, благодаря стихам Лебедева-Кумача («И на вражьей земле мы врага разгромим малой кровью, могучим ударом!»). Впрочем, г-н Голутвин может этого не знать, поскольку это знание никак не вписывается в его "правду".
Рекомендовать голутвиным прочитать другие стихи военного цикла не имеет смысла – не поймут, не примут, не прочувствуют. Потому как величие и горечь нашей Победы для них меркнут в воображаемых лучах Новоарийской Имперской Славы.