Полуденных молитв колокола
Полуденных молитв колокола.
В чешуйках розовых сосны
скользит смолы слеза.
Ландыш тайн в мотыльковом саду.
Тень огня прорастает листвой
ожиданья.
На скрижаль Вселенной
падает зерно твоего взгляда.
Midday prayers bells
It's midday prayers bells.
In the pink scales of pine
slips a tear of resin.
A may lily of secrets is in a butterfly garden.
The shadow of fire sprouts the foliage
of anticipation.
On the tablet of the Universe
falls the grain of your glance.
Больше чем любовь
Раздвоенность твоя...
Я бьюсь о стены
твоего безумья,
чтобы войти
израненной душой
в борозды
твоих печалей,
чтобы тень твоя -
стала тобою,
чтобы ты стал -
песнью,
чтобы свет мой
пред тобой -
стал больше,
чем любовь.
More than love
You split personality…
I bang against the walls
of your madness,
in order to enter,
as a wounded soul,
into the furrows
of your sorrows,
so your shadow —
would become you,
so that you’d become –
a song,
so that my light before you –
might become more
than love.
Слово - клинок
Слово - клинок -
в ледяных ручьях
обожжённых небес.
Слово - крылья водопадов молитвы -
сквозь голос камня
великой бездны.
A word as a blade
A word as a blade -
in the icy streams
of burned skies.
A word as wings of praying waterfalls -
through the voice of the stone
of the great abyss.
Крик молчанья
Раскрыть в полночь
молитвенник камня.
Босые деревья -
обломлены -
криком молчанья.
Впереди - запорошено
прошлое -
заполошное.
Горькие росы рябин
озаряют твой голос.
Сквозь глаз твоих стену -
пройти потайною дверцей
прощенья:
через сад -
в другие времена,
в сонный голос звёзд
и берёз.
Серебряным черепом лун
черпать свет ручья,
что бьёт ключом -
над колючею
листвою
твоих слов.
the scream of silence
At midnight
try to open the prayer of a stone
Barefooted trees
are broken
by the scream of silence.
Ahead – the past
Is covered with dust –
the recklessness.
Rowan bitter dewdrops
light up your voice.
Through the wall of your eyes –
to pass the secret door
of forgiveness:
through the garden –
into some other times,
in a sleepy voice of stars
and birches.
With the silver skull of moons
draw the light of a stream
that abounds
over the thorny foliage
of your words.
Небо невесомо садится к тебе на плечо
Цветущие сады улетают в лёгкую бездну небес.
Рыжим котёнком уснула заря на синих полях.
И в лужах - звёзды перебирает ужик.
Город сегодня - уснувшее крыло ангела.
Вновь тишина стала Богом,а в его глазах
Все времена ожиданья говорят с тобой,
Словно ручьи под тонкой льдинкой времени.
Золотое ведёрко луны проливает
Колосящееся золото голосов незнакомых.
И небо невесомо садится к тебе на плечо
И усыпает голубем переливчато-сизым:
Пусть пламя твоей печали обжигает меня.
The sky weightlessly sits on your shoulder
Blooming gardens fly into the light abyss of the sky.
A red kitten - star fell asleep in the blue fields.
And a little water snake looks over the stars in puddles.
The city today is a sleeping angel wing.
Once again, silence has become God, and in His eyes
All waiting times speak to you,
Like brooks under a thin piece of ice of time.
The golden bucket of moon spills
its spired gold of strange voices.
And the sky weightlessly sits on your shoulder
And as a shimmering blue-gray pigeon falls to sleep:
Let the flame of your sorrow scorch me around.
Вселенной огонь
На берег стволов - выходит эхо луны.
И в коконах окон зреет - улыбки судьба.
Небо, посаженное на кол - чьей-то души.
Я осязаю слоги твоего кающегося дна.
Лес бежит колесом, догоняя Вселенной огонь.
Цель - узнаванье божественных - мира тенет.
Патина дремлет, обновляя снежинку - дождём.
На пажитях снега - пасётся ветров табун.
Мимы зимы вдруг - мимо везувия лезвий - плывут.
На пажитях снега - пасётся ветров табун.
Патина дремлет, обновляя снежинку - дождём.
Цель- узнаванье божественных - мира тенет.
Лес бежит колесом, догоняя Вселенной огонь.
Я осязаю слоги твоего кающегося дна.
Небо, посаженное на кол - чьей-то души.
И в коконах окон зреет - улыбки судьба.
На берег стволов - выходит эхо луны.
The fire of Universe
The echo of moon comes on a shore of tree trunks.
And the fate of smiles is ripening in cocoons of windows.
The sky is impaled on someone's soul.
I feel the syllables of your penitent bottom.
The forest runs as a wheel, catching up with the fire of Universe.
The goal is to recognize the divine - the world of nets.
Patina naps, updating a snowflake - to rain.
A herd of winds is grazing on the pastures of snow.
Suddenly, the mimes of winter float and pass Vesuvius blades.
A herd of winds is grazing on the pastures of snow.
Patina naps, updating a snowflake - to rain.
The goal is to recognize the divine - the world of nets.
The forest runs as a wheel, catching up with the fire of Universe.
I feel the syllables of your penitent bottom.
The sky is impaled on someone's soul.
And the fate of smiles is ripening in cocoons of windows.
The echo of moon comes on a shore of tree trunks.
В глубине Слов
Сегодня у тебя - день
знамений и перемен.
Ждут тебя крылья яблони -
в лепестках стрекоз.
Угадывают себя по звёздам -
влюблённые и дети.
Небо - таинственный
виток души.
Снова в травах зреет
божество семян.
Рушатся тени
в зеркалах.
Надежда ищет горлинку -
в кронах души.
На наковальне времён -
рождается твой дух.
В глубине Слов -
горит пламя,
звучат шаги и -
падают стрелы.
In the depths of the Words
Today is your day of
signs and changes.
An apple tree's wings are waiting for you
in the petals of dragonflies.
Lovers and children
recognize you by looking at stars.
The sky is a mysterious
spiral of soul.
The deity of seeds
is ripening in herbs again.
Shadows fall
in mirrors.
Hope is looking for a turtle dove
in the crowns of soul.
Your spirit is born
on the anvil of time.
In the depths of the Words
flames - burn,
footsteps - sound,
and arrows - fall.
Две грани
Две грани
зубчатого слома.
Небо - струна.
И не сразу поймёшь,
что в лесном озере
ты ищешь будущее меж двух
онемевших лилий.
Two edges
Two edges
of the serrate break...
The sky – a string.
And it's hard to comprehend right away,
that you seek in the forest lake
the future
between two numbed lilies.
Сквозь ладони туч
Чёрная кошка беззвёздной ночи
крадётся - прозрачными шагами.
Лунный сад - лепетом лепестков -
дразнит меня - золотистым эхом
твоего Двойника!
Может быть, наш Сон - видит нас -
как дыханье струящихся бабочек,
где Сад и Луна снова ловят
стройную тайну, что плывёт по
ресницам травы и камушкам неба.
Вот - сквозь ладони туч - падает луна:
и деревья - мои свидетели, что я вновь вижу тебя
сквозь - гибкую заворожённую тень.
Through the palms of the clouds
The black cat of starless night
sneaks – steps are transparent.
The Moon Garden teases me
with petals’ lisping –
the golden echo of your Doppelganger!
Maybe our Sleep sees us
like a breath of flowing butterflies,
where the Garden and Moon catch again
the harmonious secret that floats on
the eyelashes of grass and pebbles of sky.
Here, through the palms of the clouds – the moon is falling:
and the trees - my witnesses of the fact that I see you again
through the elastic and mesmerized shadow.
Человек
Человек - дорога Вселенной
к вдохновенью
встреч.
Кто-то стучится -
в дверь или
в сердце .
Месяц - кровавый всадник -
омывает свои раны -
в чистых водах твоей души.
A man
A man – the road of the Universe
to the inspiration of gatherings.
Someone knocks
on the door or
heart.
The Moon – a bloody rider –
washes his wounds
in the clean waters of your soul.
Крестник
Преклоняюсь перед переводчиками!
Они берут стихотворение в руки,
нянчат его как любимая нянечка;
крестят как крестники,
становясь его вторыми родителями,
раскрывая через свою душу -
душу младенца - стихотворения.
Рифмами ритмов - учат ходить,
колыбельными гласных - учат петь;
несогласны только согласные звуки.
Когда стихотворение вырастает,
его выпускают, как птицу,
из своих добрых рук в
другую речь и язык,
который и ему стал
родным и желанным!
A godchild
I bow to translators!
They take a poem into their hands,
nursing it as a beloved nanny:
holding the godchild during the christening,
becoming its second parent,
revealing it through their souls –
the soul of the baby - a poem.
With rhymes of rhythms they teach how to walk,
and with lullabies of vowels – how to sing;
the ones who disagree are only consonants.
When the poem grows up,
they release it, like a bird,
from their good hands to
the other speech and language
which becomes to the verse a family where it’s welcomed!
Гостья
Когда вдруг на улице возникает
стихотворение,
точно: просто замираешь,чтоб
не растерять его до дома.
Твой силуэт - удерживает строфы,
плечи - укрывают смысл,
в глазах - просвечивают нанизанные на взгляд
зыбкие образы, застилающие мир;
твои руки почти не дышат;
твоё дыханье, в такт стихотворению,
дирижирует двоящимися смыслами
возникающих слов.
Транспорт боится задеть
оживающих в пространстве улиц
и воскресающих из загадочного эфира
твоих героев.
Слова и строки зорко видят наш мир
из того небытия или райского сада,
раскрывая нам двойники преисподней и рая,
и часто меняя их местами!
Конструкции стиха маршируют по позвоночнику.
Ветви строк срастаются с ветвями деревьев.
Наконец, открываешь ключом квартиру,
и Стихотворение тебя приглашает
зайти в дом, как
долгожданную гостью!
A guest
When suddenly a poem appears
on a street,
for sure – you just stand still so
you won’t lose it on the way home.
Your silhouette keeps on leash stanzas,
shoulders cover the meaning,
and your eyes hold some shimmering images
strung at the sight and veiling the world;
your hands barely breathe;
your breath, in time with the poem,
conducts the double meanings
of emerged words.
The transport is afraid to touch
the brought to life in open space streets
and your revived heroes
from the mysterious ether.
Words and lines vigilantly observe our world
out from that non-existence or the Garden of Eden,
revealing to us the doppelg;ngers of hell and paradise,
and often changing their places!
Constructions the verse are marching down the spine.
Branches of lines grow together with the branches of trees.
Finally, you open the apartment door with a key,
and the Poem invites you into the house,
as a welcome guest !
Ко мне слетаются
Ко мне слетаются разноцветными птицами
иные
дома и реки, парки и музеи;
другие
ступени сбегают
с долгих минут замирающих.
Там, где ты - просыпаются травы и
звенит купол дерева,
полный шмелей и ос.
В твои глаза луна окунает
свои золотистые корни.
Вот уж заря почти
обескровлена.
Ветви звёзд ещё обнимают небо,
сплетённое из голубых цветов льна.
Я качаю на коленях
младенца-разлуку.
They fly to me
As colorful birds, they fly to me
the other
houses and rivers, parks and museums;
other
steps run away
from fading long minutes.
Where you are – herbs wake up and
the dome of tree rings,
full of bumblebees and wasps.
The moon dips in your eyes
its golden roots.
The dawn is almost
exsanguinated.
Branches of stars still embrace the sky
which is woven from blue flax flowers.
I’m lulling on my knees
baby-separation.
Древо
Молится на тебя небо дном бездны.
Сбегают к тебе дороги бездорожья.
Жалуются тебе и рычат
цифры и буквы,
будущие зыки и зырки языков
и нравы оравы наречий.
Мысли слов - притекают ручьями огня.
Тебе восклицают вольные васильки
и рожающая рожь,-
пуповиной корней уходящими в твоё сердце.
Ты - над всеми - Древо Жизни!
The Tree
The sky prays on you with the bottom of the abyss.
The ways of roadlessness run away to you.
Numbers and letters
complain to you and growl,
as well as future shouts and angry looks of tongues,
so as manners of an adverbial mob.
Thoughts of words flow in streams of fire.
They exclaim to you, the free cornflowers
and giving birth rye,
descending into your heart with their umbilical roots.
You are above all – the Tree of Life!
Казимир Малевич. Чёрный квадрат
Полем, лесом - священнодействует дорога, идущая навстречу.
Храм - молится тебе - сошедшими с икон -
Снопами лучей, воркованьем крови огня,
Золой забвенья, расколом колоколов надежд,
Ураганом камня, ручьём зерна , голУбками дыханья.
Здесь - тебе уступили - Распятье : и - ты - взошёл
На Чёрный Квадрат - нарождающейся Вселенной.
В клюве смерти - дышит времени колосок.
Для тайного - Явь полыни. Для яви - полыньЯ Тайны.
Размыкая - Пространство-Время ,- порхают
В васильковой пыльце - Бабочки Мирозданья.
Kazimir Malevich. Black Square
An approaching road ministers over the field and forest…
A temple prays to you with stepping down from icons –
Sheaves of rays and cooing of the fire blood,
Ashes of oblivion and the bells of hopes’ split,
A hurricane of stone and stream of grain, doves of breath.
Here they gave way to you for Crucifixion and you ascended
On the Black Square of the nascent Universe.
A time spikelet is breathing in the beak of death.
For the secrecy – the Reality of wormwood and for the reality – the wormwoods of Secrecy.
Opening the Space-Time flit in the cornflower pollen
the Butterflies of Creation.
блаженно тает ночь
в ладонях смеха – свет
а в книгах снега – письма
в тонах бутонов вин
сокрыты лепестки
блаженно тает ночь
и льются линий листья
и ангелы отчаянья –
на страсти и крови
построят лёгкий храм
души и песнопений
совы бесшумной крылья
сорвут живую тень
милее утолим мы
светлое бессилье
когда со дна пророчеств
взметнётся Серафим
с твоей руки луна
опять взлетает птицей
над арфою дождя
гудят эфиры рифм
молчанье озарит –
исполнено сторицей –
и негою огня
настигнет, утолит.
the night melts blissfully
in palms of laughter – light
and in the snow books – letters
in burgeon tones of wines
are hidden petals
the night melts blissfully
and leaves of lines are pouring
and angels of despair –
on passion and on blood
will build a lightweight shrine
of soul and chants
tear off the living shadow
of owl's noiseless wings
with all the grace we will
appease bright feebleness
when from the bottom of the prophecies
rises Seraphim
right from your hand the moon
takes off again as bird
over the harp of rain
the ethers of the rhyme keep humming
the silence shall illume –
achieved a hundredfold –
it reaches with the fire bliss
and quenches once again
Перевёрнутым звуком
Перевёрнутым звуком
поёт сверчок
в листьях земляники.
Сквозняк вступает со мной
в разговор.
На столе
поджаренный хлеб
с вином
и дикий мёд
луны.
А где-то
продавец кораллов
смеётся и гладит
хрупкий затылок
черепахи.
The inverted sound of cricket
A cricket sings
in the leaves of strawberries
with an inverted sound.
Draft enters into a conversation
with me.
Toasted bread
with wine
and wild honey
of the moon
are on the table.
And somewhere
a coral seller
laughs and pets
the fragile nape
of a turtle.
Меня касается звонкое сияние
Меня касается
звонкое сияние твоей души -
на её ветвях - зреют
виноградинки моих звёзд.
В волнах твоих глаз отражаются
кипящие ручьи моих чувств.
Собран Табун Ветров Перемен,
где есть -
Буланый и Гнедой с Подпалинами,
Поджарый Мышастый, -
они храпят, фыркают, брыкаются;
из чрева земного - их стихия,
поднявшись,- уходит корнями
в наше сердце!
I’m touched
I’m touched
by the ringing radiance of your soul –
the grapes of my stars
grow up on its branches.
Waves of your eyes are reflecting
the boiling streams of my feelings.
The Winds of Changes’ Herd is gathered,
where we have:
Chestnut, Bay-tan
and Dapple Gray –
they snore, snort, and kick;
their element rises up
from the womb of the earth
and goes with its roots into our heart!
Скачет простор
Скачет простор, словно конь по полям,
Рвётся огонь души - пополам.
В царство речное срывается тень-
Словно с горы родниковая звень!
Колокол-лакомка небо грызёт.
А пок`а - Апок`алипсис - грядёт.
Синее небо, белый огонь,
Ночь освятила ветра ладонь.
Режет травинку косая коса.
Света росинка - дышит в глаза!
The vastness canters
The vastness canters, as a horse through fields,
And fire of a soul is ripped in half.
Into the kingdom of river a shadow falls –
Like a spring tinkling from a mountain!
The bell-gourmet gnaws the sky.
As for now – the Apocalypse – coming soon.
The sky is blue, fire’s white,
And night blessed a palm of wind.
A slanted scythe cuts grass.
A dewdrop of light is breathing in your eyes!
Родник души серебристый
Родник души серебристый -
мои родные края.
Всадник-месяц оседлал
моё летящее небо.
Нахлынула полынь благоуханья
ближних и дальних игр твоих мыслей.
Костью своей я прикреплена
к позвоночнику твоих гор.
В небе вспархивают
кузнечики звёзд.
Крылья твоих мыслей
касаются моих щёк.
Цветы, воздух и вода несут
аромат ожиданья,
ищут твой след в степи
моими глазами.
Твой силуэт на лёгких стременах
влетает в мой новый день!
The silver spring of soul –
The silver spring of soul
my homeland.
The moon-horseman
saddled my flying sky.
The wormwood aroma
of your near and far thought games
washed over me.
I’m attached to the spine of your mountains
with my bone.
Grasshoppers of stars
take wing in the sky.
The wings of your thoughts
touch my cheeks.
Flowers, air, and water
carry the scent of anticipation,
they are looking for your footprint in the steppe
with my eyes.
Your silhouette on light stirrups
flies into my new day!
Сад наслаждений
Иероним Босх. Сад наслаждений
Небо ещё
не ранено зарёй.
Но скалы,
предчувствуя иную судьбу,
вершинами рвутся
ввысь.
Спит берег,
уперев подбородок
в песок.
Моллюскотелый фонтан
застыл на мгновенье
живой пирамидой.
Зверей и птиц
заворожила
свирель.
Единорог ловит
в последний раз
своё отражение
в воде.
В зелёном саду
Задумчивый Создатель
отпускает на скорбь
Звезду Адама
и Евы.
Hieronymus Bosch. The Garden of Earthly Delights
The sky
is not yet wounded
by a dawn.
But the rocks,
in anticipation of a different fate,
rush up heavenward
with their peaks.
The shore sleeps,
resting its chin
on sand.
A mollusk-muscled fountain
froze for a moment
like a living pyramid.
Animals and birds
are enchanted by a musical pipe.
An unicorn catches
its reflection
in water
for the last time.
In a green garden
the Pensive Creator
releases
the Star of Adam
and Eve to sorrow.
Брейгель. Времена года
Питер Брейгель Старший Времена года
Ночь. Растаяла лучей струна,
Поскуластей здесь, поласковей луна.
А над лесом синька чёрная висит.
Стародавнею клюкой старик стучит.
Псы-то гавчут, цепи стылые грызут.
И божественно наивен неуют.
А над нами воссияло много звёзд.
Зябко ветер очи жжёт сквозь погост.
Серебрист осётр - лови веселей.
Излови же вскользь зелёных линей.
На весёлый град опять дышит тьма.
Расписные,- скоморошат дома.
Рыба в небе, а рыбарь на берегу.
Я с печатями печаль - не сберегу.
Над песчаною косой - гусиный лёт.
В тёмных рощах дух русалочий живёт.
А по жилам ясный пламень полыхнул.
Слаще браги я в раю твоём уснул.
Подымись с сырой земли, неча лежать:
Слаще браги в том раю побывать.
Подымись с земли, - куда мы уйдём.
Выгорай, звезды полынный проём.
Сокровенно по волне в сумрак плыть,
В купинах рассеять звёзды и забыть.
Повело тебя, коробит боязнь:
Посади-ка ты на привязь - приязнь.
Узловатая-то змейка сопряглась,
По глубоким рвам вереска вязь.
Силы смутные находишь в себе.
Куст земной опять исходит в мольбе.
И прильнула и отхлынула ночь.
Гребень зорюшки падает прочь.
И чадил и чудил надо мной
Напролёт весь август - звёзд листобой.
Не здорово ты, привязчивый, могуч:
Вызнавай да уговаривай - средь туч.
Никну я, никну каменным шажком,
Словно зверь, ошарашенный флажком.
Вновь в окне небес - купается гора,
В зеркала лихие небо льётся зря.
В лабиринт души вливается лазурь,
Переливчато доискиваясь бурь.
Гибко плещет дева небушко в пруду.
С гор высоких ветер - лебедем в ладу.
А кустарник в бурой - шкуре живой.
Зверь неведом, про печаль земли пропой.
Здесь зарю в осколках снов держит лес.
И ладья луны качается окрест.
Здесь в домах пропахнет снегом сельдерей.
Здесь пространство лёгким пёрышком развей.
Пусть оратаев ораньжева заря, -
Безымянною иконою даря.
Мелет мельница минут - счастье слёз.
Древо кружев - ташит улицы обоз.
Ставни рунами намолят нам глаза.
Пусть, желанная, беснуется гроза!
Pieter Bruegel the Elder – Seasons
It’s night. The string of rays is melted here.
The moon is tenderer, while cheekbones – sharp.
O’er the forest the black bluing dangles near.
An old man taps with his more ancient cane and carps.
Some dogs are barking, gnaw the getting colder chains.
Discomfort is divinely naive as early summer rains.
And over us, so many stars got their chance to shine.
A chilly wind burns eyes through temple yards.
A silver sturgeon – catch it, have some fun in mind.
The fishing for those slimy and green tenches starts.
And darkness breathes on a merry hail again.
There is some painting art – the houses entertain.
A fish is in the sky, a fisher on the shore.
I can’t save sadness with its only seal.
O’er the sandy spit geese fly, I’ll wait for more.
In murky groves, the spirits of the mermaids chill.
Right through the veins, a clear flame will rise.
And sweeter than from moonshine – sleep in paradise.
So rise from that damp ground, that’s enough to lie:
For sweeter than from moonshine – visit paradise.
So rise from that ground – where we could go or fly?
Just burn out, the star wormwood opening’s eye.
And secretly on the wave of the dusk we float,
In the tussock scatter the stars and forget the load.
What is leading you, what warps your fear?
How about to put on leash affection?
What a knotty snake which twists around you here.
In deep ditches heather ligature’s perfection.
So you’ll find vague forces in yourself again.
And the earthy bush will come in prayers then.
And the night will breathe in gloomy tides
Till the crest of star start falling down.
Bring the smoke and spell – whatever’s right;
For entire August – stars’ north wind’s around.
Not so cool your friendly ties and might:
Recognize, persuade me – you have clouds to slide.
Fading, I am fading in stone steps,
Like a beast, dumbfounded by a flag.
And again a mountain bathes in the sky, then naps,
Yet in vain the heaven in wild mirrors sags.
Pure azure is pouring into soul maze dorms,
Overflowing slightly, looking for big storms.
A young woman flexes the sky’s splashes in a pond.
And the wind comes from high mountains – what a peaceful swan.
And a bush the brown skin is still alive and found.
Oh, unknown yet beast, please sing about the earth in grief till dawn.
You will see the woods that hold the morn in fragments of the dreams.
And a boat of moon swings all around, it seems.
Here in the houses snow of celery gains smell.
Make more space right here with a feather’s swing.
Make the orange daybreak for the plowmen well,
And a nameless icon as a gift please bring.
An old mill grinds minutes roughly – joy of tears-beads.
And the tree of laces – drags convoy of streets.
Shutters with runes' prayers open eyes for us.
Let the wanted tempest rage with the wildest gust!
Феномен игры
Жернова твоих дней
перемелят мира тщету.
По брусчатке звёзд ходят ангелы слов,
По нотам мгновений -
божье сновиденье жизни.
Вот туман березняка забрезжил
сквозь неизбывность изб.
Весною речка снова
запросится к вам в окно.
Кони востроухие слушают Вселенную.
Медведи косолапые договорились
с пчёлами о медовом дупле средь малинника.
Скоморохи гремят бубенцами,
едут на свиньях розовых на ярмарку.
А по морю добры молодцы
катают русалок ваших снов.
У водоносочки колыхаются
бёдра и вёдра,
словно волны судьбы.
Всю нежность собрали
воздетые руки Зари-заряницы
для воскрешения
давнего друга-дракончика.
Game phenomenon
The millstones of your days
shall crush the worlds of vanity.
On the cobblestones of stars the angels of words walk;
According to the notes of moments –
it’s the divine dream of life.
Here is the mist of birch trees.
It has dawned through the inescapability of huts.
In the spring the river will again
ask you to come to the window.
Sharp-eared horses listen to the Universe.
Clubfoot bears have agreed with bees
about the honey hollow among raspberries.
Minstrels jingle bells
and ride pink pigs to the fair.
And on the sea, good fellows
take the mermaids of your dreams for sailing.
The water carrier keeps
her thighs and buckets swaying
like waves of fate.
All tenderness was collected
by the raised hands of the Dawn Goddess
for the resurrection
of her long-time dragon-friend.
Портрет художника. Август
Ловец предсказаний, потерь, сновидений.
Ловец отчаянья беспредельности.-
В жёлтой реке осенних берёз -
Отражаются тайники обновлённой души,-
Когда поёт она на рассвете - с горлинками
И горластыми петухами
О тонком лезвии - колоска горизонта.
В тебе - зажглись небесных зорь - образА.
По над былью твоей - золотая пыль,
По над пылью - бесновато-ангельский пыл.
Сегодня - ты - кладбищенский сторож-пророк
Иль - святая грешница, Магдалина.
Ты свечу зажигаешь в лабиринтах души -
От небесной бездны огня.
A portrait of an artist. August
The catcher of predictions, losses, and dreams…
The despair catcher of the vastness…
In the yellow river of autumn birches
The renewed soul’s hiding-places are reflected –
When it sings at dawn with turrets
And vociferous roosters
About a thin blade of the horizon spikelet.
The heavenly dawns’ icons are lit in you.
O’er the true story of yours - golden dust,
O’er the dust - devilishly-angelic fervor.
Today you are a cemetery watchman-prophet,
Or the holy sinner, Magdalen.
You light a candle in the labyrinths of soul
From the celestial abyss of fire.
Бабочка ладоней твоих
Бабочка ладоней твоих
на моём плече.
Пальцы твои летящие
словно тонкие ветви вышины,
осыпают на меня
пыльцу цветущих мгновений.
Угадывать во тьме
чёрные солнца твоих глаз.
Судьба разыгрывает перед нами
райское действо
на подмостках ада,
где у всех свои молитвы:
у дыханья огня и у прикосновенья росинки,
у крыльев ожиданья и у корней полёта.
Море с выражением лица ручья
говорит со мной.
Ласточкой ластится
твоя душа.
Твоя нежность -
ягоды рябины
горящие на снегу.
Беснуются сверчки мгновений.
В твоих глазах светится
аура моего утра.
The butterfly of your palms
The butterfly of your palms
is on my shoulder.
You flying fingers
like thin branches of highness
pouring on me
the pollen of flowering moments.
To guess in the dark
the black suns of your eyes…
Fate acts for us
some paradise scene
on the hell stage
where everyone has their own prayers:
at the breath of fire and touch of dewdrops
at the wings of waiting and roots of flight.
The sea with an expression of a creek's face
speaks to me.
Your soul – a swallow
which likes to be caressed.
Your tenderness –
burning in the snow
rowan berries.
Crickets of moments rage.
In your eyes
glows the aura of my dawn.
Лабиринт. " Дышит время"
Дышит время: снег - под клинком луны.
Мечутся - мятежные города.
Глаза пространства - полные
крови и слёз.
Безбрежные пустыни печали
сошлись в лабиринты боли,-
где плещется река,- заросшая
белыми лилиями и кувшинками надежд.
A maze. "The time breathes"
The time breathes: snow is under the blade of the moon.
Rebellious cities are in rush.
Eyes of the expanse
are full of blood and tears.
Boundless deserts of sorrow
came together in the maze of pain
where a river is splashing
overgrown with white lilies of hope.
Пытливо и бережно
Пытливо и бережно
заглядывая в небо
умирал олень.
По чашечкам цветов
ступало утро.
Ещё звучали сны
как песнопенья,
перетекали в жесты
и улыбки,
мятежной радостью
прислушиваясь к миру.
И мягкий силуэт покоя
был обнажён.
И в каждой краске
проступили трещины гробниц.
Заря, ты
запоздалый ангел.
Inquisitively and carefully
Inquisitively and carefully
a dying deer
was looking into the sky.
The daybreak kept stepping on
calyces of flowers.
Dreams still sounded
like chants,
flowed into gestures and smiles,
and listened to the world
with defiant joy.
And the soft silhouette of peace
was naked.
And tombs’ cracks appeared
in each paint.
oh dawn, you're
a belated angel.
ягнёнок
заря любовь слепую прозорливо льёт -
её приносит Время
над белой волной ночных костров
вечность рождается ягнёнком
в зубах тигра
a lamb
a sagacious dawn is pouring the blind love –
it’s brought by time
over the white wave of night bonfires
eternity is born as a lamb
in the teeth of a tiger
Житие небес
Можжевельник зелёным огнём
обжигает - неба
житие.
Золотой
краб луны
пробегает по дну
твоего сердца.
Полночи прозрачная
листва
проживает
прожилками осени -
под сенью ликов
исхода.
В забытых садах -
чёрным яблоком
созревает
белое время:
новый звон и озон
Византии;
имена знамён
крылатых гор -
в затмениях - новых
ветвей морей.
Дней чашу - выпивают
искры мгновений,
проникая в
храмы
твоей будущей
души.
Меч огня обоюдоострый -
рассекает алтарь
печали.
Очами озёр - смотрит в тебя
комета,
оживая в прошедшем
будущем.
Земля, в тебя упираются
прозрачные
кроны духа,где
звёзды - твои певчие
птицы,
а корни твои - взращивают
Млечный Путь.
Земля, ты - житие
небес!
Life of the skies.
Juniper burns with green fire –
life of the sky.
The golden
crab of the moon
runs along the bottom
of your heart.
Midnight transparent
Foliage
lives in the veins of autumn –
under the shadow of the faces
of exodus.
In the forgotten gardens
the white time ripens
with a black apple:
a new ring and the ozone
of Byzantium;
the names of the flags
of winged mountains —
in eclipses — of the new
branches of seas.
The sparks of moments drink up
the cup of day,
penetrating into
the temples
of your future
soul.
The double-edged sword of fire
cuts through the altar
of sadness.
A comet looks at you
with the eyes of the lakes,
coming to life in the past
future.
Earth,
the transparent
crowns of the spirit
rest on you,
where the stars
are your songbirds
and your roots nurture
the Milky Way.
Earth, you are
Life of the skies!
ПОЭМА. Фуга лепестков огня
Что несёт
женщина?
1
В небо ночное
смотрит
маленькая женщина,
несёт на себе
его крылья!
2
Маленькая женщина несёт на себе
крылья неба.
Небо- живое ,
также как и земля земляники,
песни безмолвья или капля сна.
3
А женщина несёт в себе
камень цветка и
нежность скал, солёных от волн.
Крылья она даёт бабочке огня и
младенческой снежинке;
боготворит её мир
отраженьем молитв,-
в Слове ручья и горизонта
она обитает.
4
По лабиринтам горьких надежд
бродит улыбка молчанья, голос
архангела и ветви молний.
Крылья её - это дороги полынные;
она - сотворённая миру снов;
соты зарниц - её обрамленье;
5
женщина, словно корень жень-шеня,
втянет в себя чёрные дыры
белых пропастей,
а потом -
отдаёт миру боль исцеленья,
являясь опорой в стенаньях
теней,
она аукает твою заблудшую
ауру и ургу.
6
Око окна и раны герани
к целебным граням её
приникают.
7
Дарует её миру -
душа природы
и приручает к ней -
живое и неживое,
зрелое и незрелое,
зримое и незримое.
8
Но женщина ускользает
ото дня, что
требует - смерти и любви -
в одно и то же мгновенье.
9
Крылья - это лучи боли
женской души,
и её обжигает любовь
распятьем в раю!
10
Маленькая женщина
несёт на себе крылья неба.
Небо - живое существо,
также как и земля пустоты,
вода песчинки,
11
огненный ток цветка папоротника и
глубинных слепых и прозрачных рыб
в поднебесьи предчувствий:
всё предназначено ветвям любви -
её, женщину,
обвивающих.
12
А женщина несёт в себе
хрупкость скал и нежность пустыни.
Крылья она даёт всему,
боготворя загадку возрожденья,
в котором невидимое отступает.
13
Крылья её - взвинченность звёзд,
белый крик шаловливого ручья,
который цепляется за пальцы,
она впитывает в себя,
выращивает в сердце,
как бабочку цветка,
14
а потом отдаёт на мир`у
на замир`енье,
являясь зарождённой в цветке
ступенькой мечты
и невидимым древом корней
очарованья;
15
щукой трепещет луна у неё в руках;
и горизонт вертикали зовёт,
жаждет и требует
её непостижимой воли к жизни
и самозабвенью.
16
Крылья - это воля волны
женской души,
которая слышит плачь камня,
роптание рос и боль лба камней
иль огибанье от погибели
оголённого огня;
17
и любит она - любовь
своим жертвоприношением
над лучом тайны
нетайного.
Poem. Fugue of the petals of fire.
"What is a woman carrying?"
1.
A little woman
looks up
in the night sky
carries its wings!
2.
The little woman carries
the wings of the sky.
The sky is alive,
as well as the land of strawberries,
songs of silence or a drop of sleep.
3.
And the woman carries in herself
a stone of flower
and tenderness of rocks,
which are salty from waves.
She gives the wings to the butterfly of fire and
newborn snowflake;
worships her world
with the reflection of prayers –
in the Word of brook and horizon
she dwells.
4.
A smile of silence,
the voice of the archangel,
and lightning branches
roam the labyrinths of bitter hopes.
Her wings are wormwood roads;
she is created for the world of dreams;
honeycombs of lightning – her framing ;
5.
the woman, like a ginseng root,
will pull inside herself black holes
of white abysses,
and then –
gives to the world the pain of healing,
being a support in the moaning
of shadows
she's hallooing your lost
aura and love territory.
6.
An eye of a window and wounds of geranium
adjoin
her curative edges.
7.
The soul of nature
grants her world and tames for her –
the living and inanimate,
mature and immature,
and visible and invisible.
8.
Though the woman eludes the day
that demands death and love
at the same instant.
9.
Wings are the rays of pain
in a feminine soul;
and love burns her
with a crucifix in paradise!
10.
The little woman carries
the wings of the sky.
The sky is a living thing,
as well as the land of emptiness,
water of sand,
11.
the fiery current of fern flower
and deep-sea blind and transparent fishes
in the sky of premonitions:
everything is dedicated to the branches of love –
embracing her,
the woman
12.
And the woman carries
the fragility of rocks and the tenderness of desert.
She gives wings to everything,
idolizing the riddle of rebirth,
in which the invisible retreats.
13.
Hers wings are the winding of stars,
the white cry of a playful stream
that clings to her fingers.
She absorbs it,
raises in the heart
like a butterfly flower;
14.
and then gives it to the world
for peace,
being a step of dream
born in a flower
and invisible tree of roots
of fascination;
15.
the moon trembles as a pike in her hands;
and the horizon is calling verticals,
demanding and craving
for her unfathomable will to live
and selflessness.
16.
Wings are the will of the wave
of the female soul,
which hears the cry of stone,
the grumbling of dew and pain of stones’ forehead
or bending around from the obliteration
of bare fire;
17.
and she adores love
with her sacrifice
over the ray of mystery
of unconcealed.