Через год я привёз доработанную диссертацию на кафедру к всесильному Зашкильняку. Ознакомившись со списком литературы, где на этот раз были представлены архивы трёх недостающих областей, он бросил мою диссертацию на стол и заявил: «У нас большая очередь, придётся подождать». На мой вопрос, сколько ждать, профессор только пожал плечами. Но потом как бы между прочим рассказал, что в Закарпатье он бывал, отдыхал вместе с женой в санатории «Карпаты». Но теперь туда путёвку не достать…Я понял, что может ускорить мою очередь.
В годы «застоя» подобная завуалированная просьба никого не могла удивить. Плата за услугу была обычным явлением, и чем важнее услуга, тем выше плата. Не всегда платили деньгами. В университетской среде, во избежание неприятностей, в ходу был принцип «баш» на «баш», или услуга за услугу. Здесь и подкопаться было трудней, и вопрос можно было решить к взаимной выгоде. К сожалению, достать путёвку в «Карпаты» оказалось действительно очень сложно. Все мои попытки решить этот вопрос окончились безрезультатно. Я решил ждать своей очереди, уповая на то, что она не может быть бесконечной. Это было верхом наивности, за которую я поплатился сполна.
Очевидно, моя фамилия была внесена в «чёрный список», поэтому шансы защититься у меня были нулевые. Поняв это, я предпринял несколько отчаянных попыток спасти ситуацию. Они свелись к мобилизации земляков и сочувствующих, работавших на кафедре Зашкильняка. Такие люди нашлись. Кроме желания помочь, их отличительной чертой были немалый житейский опыт, деловые связи и умение выпить. Первое же знакомство с ними, состоявшееся при посредничестве моего коллеги из Ужгорода, закончилось грандиозной пьянкой в ресторане на площади Рынок. Непривычный к алкоголю, я еле добрался до поезда и очнулся, когда он уже приехал в Ужгород. В дальнейшем попойки по случаю моего приезда превратились в традицию, от которой избавиться никак не удавалось. Это окрашивало моё посещение Львова в такие мрачные тона, что даже в хорошую погоду я чувствовал себя в нём неважно. Так приблизительно чувствует себя человек, которого по ковровой дорожке волокут на эшафот.
Вынужденное пьянство, быть может, стало самым тяжёлым моим испытанием в истории с кандидатской диссертацией. Дело усугублялось ещё и тем, что водку в то время стали гнать из нефти, а если быть точным, из синтетического спирта. В народе её прозвали «керосиновка». Она была губительной для здоровья, но очень дешёвая. Что перевешивало все её недостатки. Когда появилась изготовленная из натурального сырья водка «Пшеничная», это стало для меня спасением. Вернувшись домой, я уже не бежал первым делом в туалет, где меня выворачивало наизнанку. Но всё равно желание «завязать» у меня было не меньшим, чем желание защититься.
В конце концов мои добровольные помощники нашли изящный и сильный ход. Они подключили к решению вопроса В.А.Михайлова – в то время заведующего отделом пропаганды и агитации Львовского обкома Компартии Украины, а в недавнем прошлом – старшего преподавателя кафедры истории КПСС и секретаря парткома Львовского университета. Михайлов защищался по схожей с моей тематике. Перейдя на партийную работу, он продолжал заниматься наукой. Уже переехав на работу в ЦК КПСС в Москву, стал доктором исторических наук. Наша встреча состоялась за несколько лет до этих больших изменений в его жизни. После очного знакомства и ознакомления с моей диссертацией Вячеслав Александрович согласился быть вторым оппонентом на её защите. Первым оппонентом стал профессор Н.Ф.Сидорчук.
11 января 1978 года мои мучения, наконец, закончились. Всё прошло, как говорится, без сучка и задоринки. Профессор Зашкильняк излучал полное удовлетворение состоявшейся защитой и даже почтил своим присутствием дружескую пирушку, организованную мной по этому случаю на квартире земляка-закарпатца. Как раз накануне вышло грозное правительственное постановление, запрещавшее какие бы то ни было банкеты по поводу защит. Для соискателей они стали настоящим бедствием, однако защищаться «насухую» никто не хотел.
В том же году я получил из Москвы диплом кандидата наук. Значение этого факта в личностном плане огромно, нет смысла его преуменьшать и в житейском плане. Для сравнения: будучи старшим лаборантом, я получал 98 рублей. Став кандидатом наук и доцентом, имел уже 320 рублей в месяц. В то время как инженеры на производстве «чистыми» получали 120 рублей. Не случайно в вузовской среде бытовала шутка: «Что такое защита? Пять минут позора – и до конца дней обеспеченная жизнь».