Вот месяц на исходе. Год
Дотягивает свой излет,
И тьма спускается с высот
На город, а еще не поздно.
Небес декабрьских черный лед,
Пронизанный морозом воздух.
А взгляд в немую даль влечет,
Как сеть, серебряное просо, –
От чьих щедрот или затрат –
Горстями ссыпанное розно
За дымкой облаков?
Прогнозы
Опять по вечерам сулят
Ужесточение мороза.
Стихает шум. Еще скользят
По жесткой наледи колеса,
Да запоздалый пешеход
Вдруг зыбкой тенью промелькнет
В луче фонарном, павшем косо,
Присыпан с головы до пят
Висящей в воздухе белесой
Колючей взвесью. Снег идет!
Снежники медленно летят,
Заштриховав и небосвод,
И свет, и темень. В их полет
Вглядись: они – почти как звезды.
Ведется тайный обмолот
На жерновах у ночи.
Поздно.
К полуночи. Все тихо спят.
Огней жилья, блестевших пестро,
Заметно поредела россыпь.
Лишь фонарей горящих ряд
Уводит утомленный взгляд
Вглубь улицы, где с перекрестка
Им светофор посланье шлет
Пульсирующей желтизной...
. . . . . . . . . . .
Год позади. Другой придет.
Вновь совершит свой оборот
Ось колеса. Куда, обозный,
Его вращение ведет:
К разумной цели или просто,
Движенья ради?
Ночь несет
Дозор над миром и с высот
На все тревожные вопросы
Ответ безмолвием дает.
26 декабря 1992