Чем же буду любезен народу?
Хоть немного, хоть мало совсем?
Не восславил я лирой свободу,
Не затронул великих я тем,
И к дешевенькому обелиску
Тропка узенькая зарастет…
Но тому, кто наклонится близко,
Теплый ветер тихонько шепнет:
«Он писал, чтобы рифмы искались,
Он хотел, чтоб бежало перо,
Чтобы строчки, как волны, плескались,
Как на скалы, летя на него.
Ему снились вершины Кавказа,
Мартин Иден в пучину тянул…
Хотя не был в горах он ни разу,
И тем более – не тонул.
Он писал, потому что их двое
Было сколько-то лет или дней.
На огромном планеты просторе
Свет сошелся однажды на ней.
Он писал, и за августом теплым
Приходил, как обычно, сентябрь,
И он вел первоклассника в школу,
И укладывал в ранец букварь.
На салфетке в ночном ресторане,
В баре, жмуря от дыма глаза,
На работе, в кино, на диване –
Он писал, и писал, и писал.
А потом что-то сделалось с сердцем,
Или просто серьезно устал,
Но теперь больше месяца с чем-то
Ничего он уже не писал.»
… Так шепнет теплый ветер тихонько,
Пошуршит пожелтевшей листвой.
А прохожий нахмурится только,
И уйдет, покачав головой.