Как пахнет сыростью, как зябко нам вдвоем
С сестрой троюрной, в тесном закуточке,
Макать в глазунью хлебные кусочки,
За старым сидя узеньким столом.
Ей было восемь, мне примерно шесть.
Вовсю спешили сьесть нехитрый ужин.
Прабабкин кашель сыростью простужен,
А на топчане сваленная шерсть.
В чужой квартире все чужое нам.
К прабабке в гости сьехались впервые.
За окнами раскаты грозовые
И хочется скорее по домам.
Она наразговорчива, сурова,
В старушьем платье, в выцветшем платке.
Присела на скамейку в уголке,
На нас глядит, не говоря ни слова.
Мы для нее далекая родня.
По нисходящей третьи мы ступени.
Она сложила руки на колени
И смотрит на сестру и на меня.
Мы внучки двух погибших сыновей,
Что с той войны живыми не вернулись.
Любовь и нежность к нам в ней не проснулись.
Глаза ее не сделались теплей.
За тем же самым узеньким столом
Вот так глазунью с хлебом уплетали.
За нас с сестренкой жизнь они отдали,
Оставив все, что можно, на потом.
Сентябрь 2019 г.