Просыпайтесь, милорд, вы, похоже, проспали войну - промолчали (случайно?) набат, барабаны, труба.
Весь ваш замок и двор у тумана в покорном плену. Стынет бледною коркой мороз на бескровных губах,
В дымоходах, как в горле, першит пожелтевшей листвой,
И то вправо, то влево колеблются чаши весов.
Просыпайся, волшебник, ты спал... И проспал волшебство. Длятся чаячьи крики и скорбные жалобы сов,
Дольше самого длинного мига из пряжи судьбы. Солнца луч не стучится в зерцало валлийских холмов,
Он дорогу в тумане навеки туда позабыл.
Просыпайтесь, миледи, вы в грезах проспали любовь. Белый Рыцарь плутает, не в силах нащупать следа
Где туман захватил путеводный и верный зенит. Страсти искренной пылкость вовеки не знала стыда...
Но лишь там где обет гордой сталью о сталь не звенит.
Словно лекарь раздвинет края незапекшихся ран, просыпайся, король, отвори свое золото глаз.
Шелест ярких знамен призывает тебя на Камланн, чтоб погибнуть в бою, как до этого тысячи раз.
Голос турьих рогов призывает тебя на Камланн, чтобы время текло, не сбиваясь с привычных путей.
Твое тело в конце обовьет (обогреет?) туман, твое сердце скует (сохранит?) ледяная метель.
Словно песня свирели весну пробуждает в груди - просыпайся, волшебник, наполни дыханием грудь.
Шепот древних пророчеств влечет тебя в Каэр Миррдин, чтоб исполниться верно когда...бы...то...было...нибудь.
Ложь о вечной любви завлечет тебя в Каэр Миррдин, где возлюбленной ласки подарят (последний?) покой.
Просыпайся, волшебник - твой сон и туман впереди, там зима тебе стелит холодной (и нежной?) рукой.
От туманного морока поле белей, чем бело. Пробудись, королева, виски на погоду болят.
Ожиданием скорби взывает к тебе Камелот, к горизонту безвидному (в смерть?) проводив короля.
Предвкушением краха взывает к тебе Камелот, и кружит воронье посидеть у тебя на плече,
Затенив светлый лик (ледяной?) распростертым крылом. А ты тянешь ладони... Незнамо к кому и зачем.