Стою у врат злотых и Пётр,
Мне настежь отворяет их,
Не в Страшный Суд, ещё не мёртвый,
А к Богу с грузом дум лихих.
Встречает седовласый старец,
Слезят бесцветные глаза,
Читаю в тех глазах усталость,
Вгляделся глубже, пустота.
Нет нимба на челе высоком,
Мерцал скатившись в уголок,
Закапан нимб от свечки воском,
Бог пригласил присесть у ног.
Спросил зачем к нему явился,
Что на душе моей лежит,
Свет божий на меня не лился,
Мороз по коже не бежит.
Я стал вещать ему сердечно,
Спаси, просить его посмел,
Он слушал в безразличии вечном,
Он исповедь мою презрел.
Ему в молитвах наши бдения,
Я осознал, уж не важны
Мы худшие его творения,
Как паства больше не нужны.
Он встал, заутреню служили,
Сказал мне жди Армагеддон,
Тревожно ангелы кружили,
И лился колокольный звон.
Ушёл ни с чем, его оставив,
Должно он отдых заслужил,
Апостол Пётр ключ в врата вставил,
И их за мною затворил.
На землю скорбно я вернулся,
Господь не слал мне благодать,
Устами темя не коснулся,
Дал послушание, страдать.