***
Тут разом опустили вниз ресницы
Красотки-феи... Огневые колесницы
Плясали в воздухе, цепляясь за коряги.
Они летели с каменистого оврага
К раскинувшейся речке пресноводной,
В её простор - спасительный, дремотный...
Притихли глупые цветочные трещотки.
А сорняковые девицы взяли чётки...
По этикету полагалось этим злючкам
Перебирать скорлупки и колючки
И возносить глаза в молитвенном экстазе
При виде совершающейся казни.
Маркиза сорных трав раскрыла веер -
За чёрным кружевом ведь можно и не верить
Тому, что видишь, и обмахиваться томно,
Смотря на мир ненастоящий, полутёмный...
Сопровождалась тишина каким-то хрустом.
Все обернулись: взгляд маркизы грустный
Блистал сквозь веер... Тем же кружевом обит был
Её подол: под ним хрустела свита
Пушистых гусениц, что медленно жевали
Её наряд и покрывали кружевами.
Все содрогнулись, но из уважения
Не совершили ни единого движения.
Носы засунув в золотые табакерки,
Вдыхали опиум советники и клерки.
А престарелые астрологи и маги
Уткнулись в свитки и учёные бумаги,
Ища итоги тыквенных возмездий
В расположении и прихоти созвездий.
От страха свитки сотрясались и шуршали,
Как будто ветерок меж камышами.
А самый старший маг взглянул вокруг с тоскою,
И, удручённый суетой мирскою,
Хлебнул из горлышка секретного напитка,
И - захрапел, прикрывшись древним свитком.
Таков был высший суд в лесу, вернее -
Суд Эргефорбера. Однако ж, лотерея
Оценена была по праву Эйфориной.
Она носилась с арбалетом и игриво,
С усмешкой, на драконьей сидя шее,
Стреляла вниз, по пляшущим мишеням.
Её внимание привлекла малютка-тыква...
К подобным фокусам инфанта не привыкла:
Катилась тыква слишком странно - чуть с прискоком
То правым дёргаясь, то тут же - левым боком,
Как будто бы и впрямь, не понарошку
Плясала лихо по ухабам и дорожкам...
"Что за бродяга там сидит презренный?" -
Огнём виверновым пропитанные стрелы
В пузатый бок ежесекундно устремлялись.
В инфанте юной неожиданная ярость
Вдруг пробудилась. "В топку тебя! В топку!" -
Произнесла она, ногой с досады топнув,
Как будто дочери лесного самодержца
Драконий яд пролили прямо в сердце...
И вот - эй-хо! стрела проткнула тыкву!
Удачный выстрел. На поляне кто-то вскрикнул.
И тяжкий вздох, исполненный отчаяния,
Сорвал листву с деревьев величавых.
Тролль Шуухан, почтенный староста, владетель
Старинных погребов и виноделен,
Вздохнул так горько, что своим протяжным вздохом
Сдул колпачки у фей и внёс переполох.
В той тыкве крошечной сидел его сынишка,
Проказник и отьявленный воришка,
Малютка-альбинос по кличке Шуу.
Тролль всей душой желал спасения малышу...