Эй, актёр!
Повтори мне последнюю сцену.
Что-то есть в ней такое, что вскрыло мне грудь
без хирурга...
Что манит из глупого плена
обязательств пройти этот меченый путь
по земле.
Можешь даже без пропасти текста!
Исключительно мимика, пластика, шаг...
то есть то, что рождает причины для бегства
от себя хоть куда-то.
Мир - беден и наг
для обычного зрителя.
Я - не обычен.
Неказист, не умён, не красив, но - не пуст.
А ещё... я не путаю жертву с добычей,
извлекая последние крики и хруст
из угробленных душ.
Ты вот целишь в живое
ради звука ладоней, взбивающих тьму!
А ведь там, на подмостках, за нервным тобою,
скорбный автор венчает себя моему
отвращению к пенной бессмыслице сказок
о добре, побеждающем ветхое зло,
чтоб потом, задрожав в пароксизме экстаза,
превратить эту битву в своё ремесло,
и кормиться с него.
Неудобство удобно,
если есть покупатель на музыку мук.
Кто-то скажет, что муки души - низкопробны,
коль за ними не слышится вечности стук,
но меня не смутить этой грацией беса,
перешедшего свой неземной Рубикон
не из жажды совпасть в глубине интереса
с кем-то властным, поставившим душу на кон,
а сугубо из вредности.
Сетка узора
на потрепанной ткани скрипучих кулис
мне пророчит, что жизнь завершится нескоро,
а тебе - что поклонники выкрикнут «Бис!»
ради нескольких ветром точёных эмоций
на знакомом лице.
И кому это всё?
Ты же знаешь, что даже душа продаётся,
если душу в товар превратил режиссёр
в безуспешной попытке найти хоть крупицу
жизни в вялом сценарии правильной лжи.
Повтори!
И вглядись в эти мёртвые лица,
что давно представляют собой миражи
из поставленных в сумерках пьес о рассвете,
так красиво оправленном в рамку небес.
Эх, актёр!
Я ведь тоже из дёрганных этих,
помещённых в сюжеты сакральных чудес,
где конец - без конца, а начало - без смысла.
Так ведь проще... и зритель к антракту устал
в звуках сердца искать беспринципные числа,
за которыми, в общем, и скрылся финал
для дождавшихся собственной маленькой роли
в забулдыжном спектакле.
Играй, брат!..
Играй...
Ты ведь знаешь: охота сильнее неволи...
только жаль, что охота обычно не в рай.