Моя муза все чаще приходит в тужурке,
а сегодня в парадном кителе
и, почему-то, боса…
Прямо с порога спросила: «Вы видели,
видели, как на поле под Курском
свинцовая упала роса?»
«Не вчера», говорит,–
«в сорок первом… не брежу…»
И ступни мне показывает
обожженные от свинца.
Села, долго молчали,
рассвет чуть забрезжил,
извинилась, сняла с плеч, –
надела я китель отца.
И я видела поле и слышала эхо трагедии,
и звала ее тщетно, –
а, может, искала строфу?
Русские музы – единственные на свете
не рифмы, а память приносят,
бессрочно хранившуюся
в одежном шкафу.