На столе дрожит пустая тара.
Я с трудом откинул покрывало.
В небе серебристая сигара,
За окном бесшумно проплывала.
Неужели,все же прилетели?
Как же я вас ждал,не просыхая.
Зимами - в жестокие метели,
Веснами - от водки подыхая.
Я устал носить на роже маску,
Тратя кубометры силикона.
И в контактных линзах тускнут краски,
И походка, как у леприкона.
В зеркалах вообще не отражаюсь.
Их давно пора уже завесить.
Я не пью, а самовыражаюсь,
Обретаясь в этой странной веси.
Шляясь по лесам и днем, и ночью,
В тех местах, где тихо и безлюдно,
Не однажды видел я воочию,
Плавно приземлявшееся судно.
Млел в кустах,испугу потакая,
...А по трапу медленно сходили,
И одна, красивая такая,
С ликом провинившейся Одилии.
И глотнув,прихваченной отравы,
Я стоял - немое изваянье,
Глядя, как обугленные травы,
Не мое,баюкали отчаянье.
Подошла,дотронулась до ветки,
И листва внезапно почернела.
Прищур строг, космической нимфетки,
От него, в груди заледенело.
Не слыхать, ни щебета,ни свиста.
В тишине, растаяло виденье.
Вновь вокруг,обыденно и чисто -
Тут опять, взяло меня сомненье:
Не со мной, тут разыгралась драма,
Думал я, что все это приснилось,
Но клеймо - немая пентаграмма,
На моем, запястье появилась.
Так какого ж...Вы меня не взяли?
Вам уже не нужен навигатор?
Почему,(сказать было нельзя ли),
До сих пор активен пеленгатор?
Я его, от всех,конечно, прячу.
С виду он обычный CD - плеер.
Но устроен несколько иначе,
Чем его вынашивал конвейер.
В мире ежегодно пропадает,
Тысячи людей,а это значит,
Сколько - то к пришельцам попадает,
Не сопротивляясь и не плача.
Их не всех на Землю возвращают,
Среди нас есть тайные пришельцы,
Те,что и пророчат, и вещают,
В хрупком выхолащиваясь тельце.
В странной,всепрощающей улыбке.
Тонкие ломающие пальцы.
Мир их, неустроенный и зыбкий,
Вышивкой ложащийся на пяльца.
Их почти всегда не понимают,
Здесь они - заведомо другие.
Их,как кукол строят, и ломают,
Ладясь под намеренья благие.
Это музыканты и актеры,
Клоуны,художники, поэты.
Все они здесь только визитеры,
И конечно,ведают об этом.