Вы увезли меня от пошлой суеты,
Глухой тоски,обрыдших лиц,сырых пивнушек.
В настил перрона чьи-то втоптанны цветы -
Как чья-то боль, и чьи-то слезы ветер сушит.
И взявшись за руки,бредем мы не спеша,
Вы-вся в себе,а я вперед упрямо глядя.
Уже пусты леса,и ласково шуршат,
Сухие листья цвета ваших спелых прядей.
Как обреченно тлели яблоки в хвое,
Устлавшей землю вдоль рассохшейся ограды.
Мне грустно видеть запустение сие,
То,что ухоженным когда-то было садом.
Мне все по нраву здесь:И стынущая печь,
Иконостас резной,со скрипом половица,
Косая рама,не сумевшая сберечь,
Чужую память-чьи-то выцветшие лица.
Совсем как раньше,мирно затрещал очаг,
Пугливым светом озаряя терпкий сумрак.
И наши тени дружно раздались в плечах,
Опорожняя содержимое из сумок.
На край стола ложится городская снедь,
А в центре старая расстелена газета.
Свеча все тухнет, ей не хочется гореть
Без мотыльков - а их об эту пору нету.
Я неуклюж,и вы смеетесь надо мной,
И милый прищур так лукав, но не обиден.
А вот вздохнул печально где-то за стеной,
Ваш домовой,чей долгий ус из паза виден.
А вздох о том, что мы уйдем, едва рассвет,
Над кромкой леса свои крылья распластает.
И он останется один-печальный дед,
Опять один...А свечи все быстрее тают.
А вот и ожил,зажурчал в щели сверчок.
Пусть он поет, и я надолго замолкаю.
И робко глажу ваше хрупкое плечо,
И слезы редкие губами промокаю...