Поэма "Иуда"
В его душе, лишённой света,
Сколь помнил он, царил сумбур.
Упрямо закусив губу,
Всю жизнь он зашибал монету.
Он торговал водой вразнос,
Был гончаром, лепил посуду...
Кем только не бывал Иуда,
Иуда - бывший водонос.
Всю жизнь мечтал разбогатеть,
Купить свой дом, растить маслины,
И обеспеченным мужчиной,
Свой век закончив, умереть.
Он был не то, чтобы красив,
Но, в общем-то, неплохо скроен,
И вызывать умел порою
Симпатию у малых сих.
Он часто слышал о Пророке,
Который многих излечил.
"От Царства Божьего ключи
Доверены Пророку Богом!" -
Шептались люди: -"Он - Мессия!
Он - Царь, что послан нам с небес!
Он Илия, что вновь воскрес,
Слова Его, как сон, красивы!"
В толпе зевак, тесня Пророка,
Был и Иуда. Слушал он
Пророка мягкий баритон
О Царстве, временах и сроках.
Но что-то ёкнуло в груди,
Когда бросали медь на блюдо.
Учитель, увидав Иуду,
Сказал ему: "По мне гряди!"
* * *
Он и теперь не ел досыта
В числе других учеников,
Хотя довольно медяков
Уже при поясе зашито.
"Всего-то тридцать бы монет,
И сбудется мечта о доме!" -
Так думал, лёжа на соломе,
Иуда в сладком полусне.
Имел он как-то разговор
С каким-то старым фарисеем
О Соломоне, Моисее
И об Учителе его.
Сказал старик без лишних драм,
Что за поимку лжепророка
Первосвященники до срока
Заплатят тридцать тетрадрахм.
И что-то зрело в голове
У захмелевшего Иуды.
Он видел сребренников груды,
И дом свой в вечной синеве,
Он видел сад, деревьев полный,
Ручей, звенящий хрусталём,
Себя за дружеским столом
И стад своих в пустыне волны...
Внимательный порою взгляд
Бросал Учитель на Иуду,
Без злобы или же остуды,
Тем взглядом на детей глядят.
И он готов был всё забыть,
Упасть в пыли у ног и плакать,
И, как побитая собака,
У ног Учителя скулить...
* * *
Год полз, как к курице лиса...
Менялись города и сёла...
И вот он, мутный, невесёлый,
Дополз до месяца нисан.
Песах был ранний в этот год...
Толпа паломников клубилась,
То распадалась, то сходилась
В тугую пробку у ворот.
Река лилась в Ершалаим
И распадалась ручейками.
Входил и он с учениками
Туда с Учителем своим.
Иуда всё хотел забыть
Тот разговор, но вновь всплывал он...
Иуде всё казалось - мало!
Боялся не продешевить...
Храм... Колоннада... Переход...
Первосвященник в платье белом...
Он думал: "Что же я наделал?"
Уже у храмовых ворот...
Взгляд бегал от лица к лицу,
Тугой кошель мозолил руку.
Иуда шёл, как тать на муку,
Но день уже летел к концу.
* * *
Они сидели за столом,
Накрытым в горнице убогой,
Учитель мыл Иуде ноги
И было грустно и светло.
Когда закончили все есть,
Учитель поднял кверху руку:
"Предаст Меня на смерть и муку
Один из вас, сидящих здесь!"
Тугой змеёй страх сердце сжал...
"Не я ли, Господи?". "Не я ли?" -
Вокруг ученики стояли,
И тихо он спросил: "Не я ль?"
"Иди и делай, коль решил!"-
Сказал Учитель, - "Эх вы, люди!",
И кровь мерещилась на блюде...
Иуда в страхе прочь спешил...
* * *
Сад Гефсиманский знал он с детства,
Когда-то бегал босиком
Черноволосым пареньком,
Живя здесь рядом, по соседству.
Пятнадцать стражников он вёл
Лишь одному известной тропкой,
Оружье звякало негромко,
Да вдалеке ревел осёл...
Учитель, стоя, молча ждал...
Его щеки коснулись губы
От страха бледного Иуды:
"Учитель, я Тебя искал!"
В саду забрякали мечи...
Иуда, пятясь, чётко видел,
Как вслед ему глядел Учитель
В глухой израильской ночи.
Кошель бил в рёбра, резал грудь,
Когда бежал он, что есть силы.
"Ты проклят! Ты продал Мессию!" -
Внутри твердила злая жуть...
* * *
Он до рассвета проплутал
В развалинах каких-то башен...
Был лик его космат и страшен...
В душе гнездилась пустота...
И снова Храм... Первосвященник...
Иуда, плача и дрожа,
На плитах каменных лежал
И бормотал про понедельник,
Про кровь невинную, что он
Продал за горсть монет беспечно,
Про то, что проклят он навечно...
Слова мешал тягучий стон...
На возвышеньи впереди
Первосвященник долго слушал,
Потом закрыл руками уши:
"Ты сделал выбор! Всё! Иди!"
* * *
Иуду гнал тяжёлый ужас
Куда-то прочь, скорей, скорей
От лакированных дверей!
В душе пульсировала стужа...
Из города! Скорее! Прочь,
Где липкий страх отступит вскоре!
В пустыню или же на море,
Где день как день, и ночь как ночь...
Напротив чахлого ручья
Стояла дряхлая осина,
Стара, корява, некрасива...
Наверно, чья-то? Иль ничья?
Иуда вздрогнув, огляделся
Без всяких мыслей в голове -
Ни шороха в густой траве...
Он быстро, буднично разделся,
Вспорол засаленный таллиф
И резал узкие полоски,
Плетя руками в узел скользкий,
Без чувств, без мыслей, без молитв...
Когда петля коснулась плеч,
Он хрипло закричал: "Простите!",
Потом шепнул: "Прощай, Учитель!"
И вниз скользнул, как в воду меч...
* * *
Его нашли спустя пять дней
И закопали, как собаку.
О нём никто в тот день не плакал
И не топил печаль в вине.
Вот и закончен жизни путь...
Хотя его посмертной славе
Никто завидовать не станет
Из тех, кто понял жизни суть!
Исчез он так же, как возник,
Как гной, как на губах простуда,
Предатель с именем Иуда,
Иуда - бывший ученик...