… а клочья белы и недвижны,
как в штиле сентябрьском над Рижским,
где ты заполняла оферту
до смерти, до медленной смерти…
И было начало века.
А Питер застрял в девяностых,
пролив на Васильевский остров
дождей невозможную меру
и веру, которой не верю,
как переделанный некто.
И чайки кричали вослед нам -
голодным, замёрзшим, последним -
уехавшим в разные лиги,
где всё и без слов очевидно…
Кричите, чайки, кричите!
И, может быть, всё бесполезно,
как телодвиженья на крестном,
что поезд уже не вернётся,
что наша неровная поступь -
ближайший шаг к суициду.
______________________________________
… не снись, воздух и так пропитан
чем-то, навроде дозы мирта
в тёплых ладонях полуветра,
где всё - очевидно и верно…
Но, тень - над Адмиралтейством.
Наверно, твой незримый ангел
из тех высот упал подранком
и кличет чайкой - белой чайкой -
то, о чём недообещал он.
Мёртвый… холодный… библейский…
5.09.2019. TSV