6
В том самом городе, где Куно
Жил и творил свои дела,
Жил и творил довольно бурно:
(Статьи его ну, как стрела),
Известный критик и издатель,
Писал в газете он статьи,
Газеты был он содержатель,
Сужденья в ней давал свои.
О всех художниках, картинах,
О их достоинствах, цене,
О недостойных и любимых,
О тех, чтоб их предать скверне.
И если критика плохая,
Купить её никто не мог,
Художник нервы напрягая,
С картиной вместе как бы глох.
Терял возможность заработать,
Напрасен был его весь труд,
Ведь не удастся её про;дать,
А он уж «съел и соли пуд».
Обычно был всегда доволен,
Читая лист очередной,
Но вдруг, внезапно — обездолен,
Стал взгляд и вид его весь злой.
Редактором родной газеты,
Им доктор Хинтерштих служил,
Хотел избить за те наветы,
Что на картину он излил.
Помчался лично он в редакцию,
Ворвался вихрем он в бюро,
Свершить обидчику всю акцию,
Какую в голову взбрело.
Зонтом он угрожал пред носом,
Хотел избить его он им,
Но критик без любых вопросов,
Сражение устроил с ним.
И в качестве самобороны,
Пронзил его пером он в нос,
Издал наш Куно даже стоны,
Но не закрыл он свой вопрос.
Чернила разъедали рану,
В чернилах всё было перо,
Бой шёл, конечно, не по плану,
К тому ж ещё оно востро.
Присел от боли Куно на пол,
Закрыл он даже и глаза,
Возможно, даже и заплакал,
Пролилась также и слеза.
Стоял противник, торжествуя,
Вверх с поднятой рукой, с пером,
Он, как бы видом всем ликуя,
Победу одержал над злом.
Но торжество было напрасным,
Наш Куно точно озверел,
Вскочил и с видом всем ужасным,
На критика он налетел.
Он зонт свой превратил в оружье,
Хотел пронзить его он в зад,
Но юркий критик сразу, тут же
За стол запрыгнул свой, назад.
Теперь стоял между бойцами
Рабочий стол, как бы барьер,
Преградой стал он для «цунами»,
Что поднялось с «места в карьер».
Очередное нападенье,
Лицо хотел проткнуть зонтом,
Но критик наш без промедленья,
Присев, укрылся под столом.
Под стол был сунут зонт в надежде,
Ногам чтоб травму нанести,
Но выпад был разгадан прежде,
Его смог критик отвести.
Упёрся он об стол руками,
Подпрыгнул он как раз в момент,
Как зонт, скользнув между ногами,
Не дался зонтику «клиент».
В ответ на выпад, полон злости,
Чернильницу бросил в Куно;,
Успел наш Куно «спрятать кости»,
Он в зонт попал, а не в него.
Но Куно снова весь в атаке,
И, перегнувшись через стол,
Своим он зонтиком всё та;ки,
Лишь фрак задел, чуть не был «гол».
Залезть под стол успел всё ж критик,
Там спасся он и в этот раз,
Но не был критик просто нытик,
Придумал финт прямо; сейчас.
Схватив противника за ноги,
Он повалил его на пол,
По полу протащил, в итоге,
Залит чернилами был холл.
Борьба велась уже в разгаре,
Упал на критика вдруг стол,
И в заварившейся там сваре,
Издатель наш упал на пол.
Но очень тяжко, неприятно
Для критика явилось вдруг,
Песок попал в глаза нежданно,
И помутилось всё вокруг.
Ведь на столе стояла чаша,
А ней насыпан был песок,
И стол, и два бойца — вот «каша»,
Из «каши выжал он весь сок».
Накрыл лежащего он «друга»
Тем перевёрнутым столом,
Коленом придавил упруго,
И, ну, орудовать пером.
Задрал он кверху ему ноги,
И многократно, тем пером,
Он в зад ему «подвёл итоги»,
Прижатому к полу столом.
Так Куно одержал победу,
В нелёгкой с критиком борьбе,
Но на себе он много сле;да
Оставил с ним в этой войне.
Художник умный и прилежный,
Всегда он носит при себе,
К тому же, если он и честный,
Тот острый карандаш — к борьбе.
Но после этого рассказа,
Достойного вниманья Вам,
Мы переходим с Вами сразу
К его «похвальным» всем делам.