Р.Р.
Засыпать и просыпаться в дождь.
Шелест листьев, светлая дремота,
в руки по отдельности берёшь
каждый звук,
рассматриваешь, что там –
стрекоза, летящая внутри
жидкого тягучего металла, -
замолчавший август говорит,
стихнет – и опять начнёт сначала.
В расшифровке точек и тире
и продольных тонкостенных линий
тишина как спрятанный стилет
в складках тяжкой ткани тёмно-синей.
Посторонний взгляд не углядит
помысла ни доброго, ни злого,
и дремотой связанное спит
скользкое берёзовое слово.
Выскользнешь из полоруких дней,
дальний дождь как друг такой же дальний,
разговор забывшихся теней,
безоглядный, страстный, беспечальный.
В теневом объятье пола нет, -
скажешь ты.
Как будто жить без пола,
потолка и стен, наедине
с настоящим – только так и полно,
и свободно, и наружу из
всех объятий – мало отпускного
жёлтого листа,
и дождь летит как лист,
наконец сорвавшееся слово.