Прихожу на кладбище старых книг.
Говорю продавцу, накинь почитать дерьма,
Про маньяков, психов поехавших головой,
Про пустых, кто бросил мир и к земле приник,
Про таких, к которым я отношусь сама,
Потому что свыклась с болью и темнотой.
Говорит: - Это всё старО,
Как метафора про мосты.
Даже старый сосновый гроб
Не настолько мне опостыл.
Эти доводы сродни лжи -
Совершенная клевета.
Говорит: - А попробуй жизнь,
Я настаиваю, читай.
Говорит, а сам хихикает закатив глаза,
И как будто бы ад в нем сквозную дыру разверз:
Только громко читай, с выражением, на весь зал,
И уверенно, как какой-нибудь очередной завет.
Потому что здесь ведь не место ни смеху, ни праздной лжи,
Ни ошибкам, присущим любому смертному, ни стихам.
Потому что если тебе не поверят, выходит - никто не жил,
Потому что если тебя не услышат, весь мир - труха.
Встаю, беру микрофон, открываю рот,
Взлетаю наверх, без рукописи, налегке,
Потому что если не прочитаю, то будет наоборот
Вселенная, не воспринятая никем.
Это ведь ты должен был рассказывать, говорю ему с укоризной,
Это я ведь тебя попросила продать мне книг о чужих грехах.
Мир поворачивается, через чью-то чужую призму,
Видно: Создатель поэму
Заканчивает
Впопыхах.