Это не тот разговор, что хочешь скорей начать –
Промолчать, убежать, поставить на лбу печать:
«Немой», прокричать маньяку-убийце: «Постой,
Тебе хочется крови? Напейся моей густой».
Хочется сгинуть так: ослепительно-нежным,
Скорее жервой, чем с желчью. Запомниться «внешним»,
Почти что декором, затеряться в памяти
Чтоб икать не боясь, что вспоминают по матери.
Что угодно делать, но лишь бы вас в душу
С холодной улицы в ряд не сажать. Но нужно.
Если смотреть вперед так, чтоб болели глаза,
Искать свое небо, не боясь идти вперед,
Не вспоминая о камнях, о том что есть коса
И кто-кто, а она точно свое возьмет.
Если встречать своих первых и не смотреть,
Как за последним из них пропадает след,
Верить, что точно есть за спиной средь
Всех голосов тот, что окликнет тебя во сне,
Что из пророчеств о скучной жизни, бутылке,
О грязном уме и теле, о страшных муках
Что ждут каждого в черепной бутырке,
Когда нянчишь молодость вместо внуков,
Не сбудется ни единого слова, что точно
Не обрадует тех, кто с тобой заочно.
Если верить в себя, лететь с головой на ножи,
Петь не со всеми, а тихо шептать о своем,
То у тебя есть шанс прокричать, что значит жить.
А жить это значит остаться живым во всем.
Ошибаться, предать с головой себя, в мокроте
Искать кровь, смотреть на слезы, родной.
Орать истошно, на самой высокой ноте,
Но быть до конца, как есть. Самим собой.
Быть не на фото в липучей фате из эффектов,
А страшным, но, мама, таким настоящим,
Чтоб екнуло сердце даже у тех, кто
Зовет тебя лишним. Кто ищет – обрящет,
И каждый, хочу я, чтоб нашел себя в этих
Простых, как ботинки бездомного чуда,
Словах, чтобы легче дышалось на свете,
Чтоб если осень, то только простуда,
Если слезы, то только от счастья,
Если из дома,
То тебя ждут.
До магазина и возвращайся.