Станица Преградная

               
  До женитьбы я имел о Кавказе довольно смутные представления, почерпнутые главным образом из русской литературы ХІХ века. В сравнении с ней советская эпоха не дала ничего запоминающегося. Может быть, за исключением стихов Маяковского с его признанием:
                Только нога ступила в Кавказ,                Я вспомнил, что я – грузин…
               
 Я давно мечтал побывать в этих краях. Поэтому перспектива увидеть всё своими глазами, открывшаяся  на следующий год после нашей с Валентиной свадьбы, возбудила моё воображение. Из Львова мы прилетели самолётом в Минводы, оттуда на такси махнули в Пятигорск, а дальше –  автобусом до Черкесска, столицы дуалистической областной автономии Карачаево-Черкессии. Последний четырёхчасовый бросок по новенькой шоссейной дороге, обсаженной тополями, – и мы в Преградной, на родине моей жены. Уже покорённые нами после перелёта пространства убеждали, какой это огромный, превосходящий своими красотами самые смелые предположения край.
  Станица Преградная, ставшая любимым местом отдыха наших детей, лежит в долине быстрой, местами довольно широкой и глубокой горной реки Уруп. Она берет своё начало на склонах Большого Кавказского хребта,  который хорошо различим из станицы в ясную погоду,  и впадает в реку Кубань. Возле Усть-Джегуты её перегораживает плотина электростанции, на фронтоне которой я прочитал: «Течёт вода Кубань-реки, куда велят большевики». Большевиков давно нет, а построенное ими гидросооружение стоит и исправно работет.
 С одной стороны долину, где расположилась Преградная, обрамляет внушительных размеров гора Белая, с другой – ещё более высокая Барануха. Благодаря своему месторасположению в Преградной всегда чистый воздух, однако нередки колебания температуры с тенденцией до понижения.               
 В первую нашу поездку мне посчастливилось увидеть и поговорить с Валиным дедушкой по материнской линии, предки которого приехали на Северный Кавказ из Тульской губернии. Ко времени нашей встречи Алексею Николаевичу Хранцову исполнилось 82 года, но он отлично помнил родословную своей семьи. По его словам, зачинателя их рода привезли в эти края обманом. Когда, после Крымской войны 1853-1856 годов, началось переселение крестьян на Кавказ, он отказался ехать. Это шло вразрез с взятыми перед государством обязательствами помещика. По распоряжению помещика его подпоили и, мертвецки пьяного, увезли-таки в конном обозе на Кавказ. По прибытии его поселили в станице Преградная.    
  Станицу основали в 1861 году, а название дали как замыкающей оборонительную линию, образуемую станицами Сторожевая, Кардоникская и Зеленчукская. В Преградную ехали главным образом крестьяне из центральнорусских губерний. Наряду с этим  потоком, с Дона сюда шёл второй, ещё более мощный поток переселенцев. Это были казаки, которым предстояло не только обустраивать и обживать новые места, но и охранять границу. Так в Преградной оказались предки моей жены по отцовской линии, из рода Белоусовых.
 Приезжая в Преградную, я любил рассматривать семейные фотографии родителей жены, где были запечатлены казаки-станичники времён Первой мировой войны. На одной из них в черкесках с газырями, шашками на боку – будущие родственники  Алексей Хранцов и Василий Белоусов. Оба воевали на Кавказском фронте и были награждены Георгиевскими крестами 4-й и 3-й степени. Однажды во время атаки в бою за город Эрзерум, в мае 1916 года, турецкая пуля сбила с головы Василия Белоусова папаху. При отходе на исходные позиции Василий, в поисках своего головного убора, замешкался и отстал. Это чуть было не стоило ему жизни. Как рассказывал Алексей Хранцов, он уже держал вылезавшего из кустов «чернявого турка» на мушке, но в последний момент снял палец с курка. Что-то подсказало станичнику, что это свой. Так побратались на войне Алексей и Василий. Первого я застал в живых, как писал выше, а второй пропал без вести ещё в коллективизацию. По крупицам собирая данные о родне, я установил обстоятельства, при которых это произошло.
 Как и по всей стране, коллективизация в Преградной шла трудно. Согласно постановлению ЦК РКП (б) от 5 января 1930 года, Северный Кавказ должен был закончить переход к коллективному ведению хозяйства уже к весне следующего года. Партийные органы на местах выбивались из сил и часто перегибали палку. Никакой разъяснительной работы со станичниками не велось. Многие не понимали, куда их зовут вступать.               
  Валин дед, Белоусов Василий Николаевич, наотрез отказался отдавать свою домашнюю худобу и инвентарь в колхоз. Всё, что он имел, было нажито тяжёлым многолетним трудом. У Василия Николаевича было пятеро детей, работавших в поте лица вместе с ним. Они хотели остаться единоличниками, но им не дали. Белоусовых раскулачили, а главу семейства и его старшего сына Андрея за активное противодействие новому курсу  арестовали и судили. В тюрьме во время дознания Андрей заболел и умер, а Василий Николаевич, уже после вынесения приговора, бежал. Говорят, во время войны его видели  среди партизан. Но домой он так и не вернулся.               
    Иначе сложилась судьба другого Валиного деда, Алексея Николаевича Хранцова. Его семья была ещё более многочисленной. К началу коллективизации в ней имелось семеро детей старшего и младшего возраста. По всем меркам, Хранцовы жили зажиточно. У них была своя мельница, кони, коровы, свиньи, быки. Хозяева с таким достатком считались кулаками. Защищая своё добро, многие кулаки тогда взяли в руки оружие. Однако Алексей Николаевич, всё взвесив, вместо сопротивления советской власти пошёл на сотрудничество с ней. Он добровольно передал своё имущество колхозу, что спасло его семью от выселения и страданий на чужбине. Это пример того, как по-разному можно решить один и тот же вопрос. Когда говорят о судьбе, имеется в виду конечный результат. Но путь к нему каждый выбирает сам.