Похоже я опять влюбляюсь,
В блондинку-осень, как мальчишка.
Её красотам изумляясь,
Задумчив стал и грустен слишком.
Вздыхаю если нету рядом,
Лучей искрящих в сини с эхо,
Кудрей насмешницы над садом.
Опять влюбится, вот потеха?!
Брюнетка-лето, загорела,
Глаз карих жгла насквозь огнями!
Вдруг замуж пулей улетела,
Не пишет с солнечных Майами.
Ну что же делать, раз влюбился,
Осталось сделать предложенье,
А если же не согласится,
Пойду к зиме за наслажденьем.
Наверно сложно для Мальвины,
Составить партию по жизни?
Дождусь когда муж лето кинет!
Весна-шатенка? Все богини...
Наслаждение - jouissance. Латинское gaudere, веселиться, тешиться преобразовалось в gaudire. Туда же вагантовское и студенческое Gaudeamus igitur, когда наслаждение понимается как полнота жизни. Затем изменилось до jouir, joy. В тексте статьи указано, что слово в Средневековой Франции понималось и как amour combl;, облагодетельствованная любовь, и как использование блага в смысле юридическом.
Jean-Antoine de Ba;f, Po;mes, Paris, 1589.
Jouissance series by Adam LaurelНаслаждаться - jouir. Часто jouir приравнивается к сексуальному оргазму. Но если jouir имеет отсылку к сверх-я, я предпочитаю передавать его несколько религиозным ликовать, то есть говорить о восторженной сопричастности к лику, Другому. Интересно, что у того же Даля лик трактуется и как лицо, образ, и как возглас, речь.
В случае саркастического намека я использую жуировать, кальку, выкопанную мною в репринтных изданиях дореволюционных жизнеописаний французских авантюристов.
Удовольствие - plaisir - plaire от латинского plаc;re, стараться быть приятным, что в свою очередь происходит от общеиндоевропейского pl;k - простертый, гладкий. Тем самым plaisir соотносимо, скорее, с пассивной ролью и подчиненностью.
Pokorny Julius, Indogermanisches Etymologisches Woerterbuch: radical *pla-k
Привычное нам слово "удовольствие" разлагаемо на уд и волю, то есть фалличность.
Орел В. Э. Слав. *udъ. // Этимология 1977. Москва: «Наука», 1979. С. 55-5.
Впрочем, если теория с «волей уда» весьма спорна (хоть и укладывается в анекдотический стереотип фрейдиста), то даже и слов довольно, воля, велеть достаточно для указания на активность в акте. Поэтому перевод plaisir удовольствием не передает эту тонкость. Варианты радость, развлечение подходят для этого перевода еще меньше.
Jouissance series by Adam LaurelСм. мою работу Сравнение верований древних славян и кельтов: раздел о корне *род.
Как переводчику мне больше импонирует услада, блаженство, в которых из-за корня лад явно слышим женский гендерный стереотип, пассивность. Но как юзеру услада и блаженство звучат мне слишком литературно, несовременно, и даже отдают маркетингом в стиле "ъ".
При покупке кваса Услада Сергія получите скидку на пряники Блаж;нство Оккама.
Кроме того, существует традиция перевода и удобство восприятия привычных слов. Поэтому все же удовольствие, но с упомянутой оговоркой.
Удовлетворение - satisfaction. Слово достаточно агрессивно: тут слышится и fuck, и action. Речь идет о разгрузке, разрядке, satis в смысле довольно, и о "добиться своего". Что, в свою очередь, восходит к s;d и далее к тяжести, пресыщенности, именно поэтому Omne animal triste post coitum. Так бывает, когда стремятся взять много, отдавая мало.
После достижения так называемого пика удовольствия и возбуждения наступает чувство печали, ведь хотя мы испытали возбуждение, внутри нас ничего не изменилось. Наши внутренние силы не возросли. Просто была сделана попытка прервать скуку неплодотворной деятельности и на мгновение сконцентрировать всю свою энергию, все свои силы, за исключением разума и любви, – в едином порыве. Иными словами, предпринята попытка стать сверхчеловеком, не будучи человеком. Вроде бы и удалось достичь минуты торжества, но затем наступил черед испытать горечь печали – ведь внутри-то человека ничего не изменилось (Фромм Э., Haben oder Sein, 1976).
В энциклопедической статье понятие простого удовлетворения вне речи прямо отсылает к биологизму. При этом не стоит путать животную недо-субъектность как этап человеческого развития с философской несубъектностью.
Jouissance series by Adam LaurelЯ наслаждасмысл (принимаю-смысл) - j'ouis-sens. Неологизм Ж. Лакана можно рассмотреть поэлементно: je-oui(-s)-sens. И тогда он будет прочитан как я-да-смысл, то есть как соглашение субъекта со смыслом.
Принятие смысла омофонично jouissance, наслаждению, и тем самым конструкт схож с Noms-du-Pere/non-dupes-errent
подробнее см. в Лаканалии (№"Космос" материал Хитромудрые-плутают).
Но помимо игр формы это слово имеет важный подтекст, необходимое условие наслаждения: субъект наслаждается тогда и только тогда, когда принимает смысл.
Ниже мой перевод статьи. Я благодарна В. А. Мазину за уточнение о соотнесении понятий Lust-Ich и Real-lch, важное для выбора научного стиля в переводе.
Автор: Christiane Lac;te из Dictionnaire de la psychanalyse (под редакцией Б. Вандермерша и Р. Шемама)
наслаждение сущ. ср. р. (фр. jouissance, англ. use или enjoyment; нем. Geniessen; Befriedigung [Lust обозначает удовольствие]). Различные соответствия удовлетворению, которые могут быть достигнуты и испытаны желающим и говорящим субъектом при использовании желаемого объекта.
ЭНЦИКЛ. Когда желающий субъект говорит, согласно Ж. Лакану он становится говорящим бытием, «parl;tre», что предписывает опосредованное отношение к объекту. Эта не-непосредственность несводима к возможности или невозможности доступа к желаемому объекту. То, что отличает наслаждение от удовольствия, не решается смешением фрустрации, потери, траура, напряжения, боли и подобного с удовлетворением. Итак, фрейдовский и лакановский психоанализ утверждают оригинальность концепта наслаждения тем фактом, что наше желание конституируется нашим отношением к словам.
Этот термин следует отличать от общего значения слова, когда наслаждение смешивают с различными производными удовольствия. Наслаждение относится к желанию, и непременно к бессознательному желанию. Мы видим, насколько понятие выходит за пределы рассмотрения аффектов, эмоций и чувств, и поднимает вопрос об отношении к объекту, которое проявляется через бессознательные означающие.
Этот термин вводит в поле психоанализа Лакан; концепт продолжает исследование Фрейдом Befriedigung, но отличается от него. Понятие наслаждения можно было бы объяснить отсылкой к его возможной этимологии (средневековое joy в куртуазной поэзии обозначает свершенное сексуальное удовлетворение) и его юридическим значением (использование блага отлично от владения им).
С точки зрения психоанализа, акцент должен ставиться на комплексном вопросе удовлетворения и, в особенности, на его связи с сексуальностью. Наслаждение здесь противопоставляется удовольствию, которое снижает напряжение психического аппарата до самого глубокого уровня. Однако можно спросить, подходит ли идея подобного чистого удовольствия для обсуждения того, что происходит с человеческим субъектом. Данность такова, что его желание, удовольствия и неудовольствия находятся в сети систем символического как производных речи. Простая идея разгрузки карикатурна в том понимании, что для удовлетворения радикально требуется смысл.
Даже мастурбация, которую можно было бы принять как модель этого одиночного наслаждения, наслаждения «идиота» в греческом смысле слова idi;t;s («игнорирующего»), становится таковой только благодаря фантазму и чувству вины в речевых системах. Тогда можно спросить, нельзя ли это особое напряжение, обозначенное концепцией наслаждения, осмыслить не посредством самого мнимого принципа термодинамики, а через логические игры связей в цепи означающих, куда человек попадает по факту говорения.
Наслаждение - единственный термин, адаптированный к такой ситуации. Удовлетворенность или неудовлетворенность относятся не только к равновесию энергий, но к их различным соотношениям, что уже несводимо к личному напряжению, а находится в поле речи с его законами. Игра слов Лакана «j'ouis-sens», я наслаждасмысл, порывает с мифической идеей монадического животного, наслаждающегося одиноко и бессловесно вне радикально интер-субъективного измерения речи. Из факта говорения и того, что Лакан показывает в афоризме «бессознательное структурировано как язык», следует: наслаждение не может пониматься как удовлетворение потребности, привнесенной заполняющим ее объектом. Подходит только понятие наслаждения, и оно interdite, запретное, не в том смысле, что его способны запретить цензоры, но inter-dite, меж-сказанное, то есть создано из той же языковой ткани, из которой формируется желание и его правила. Это место языка Лакан называет большим Другим. Вся трудность термина наслаждения происходит из его связи с неформулируемым Другим, этим местом цепи означающих.
Andy GilmoreЧасто это место отводится Богу или какой-то реальной субъективированной фигуре. Запутанность желания и его удовлетворения понимается в таком отношении к большому Другому, что наслаждение может помыслиться только как наслаждение Другого: это тот, кто позволяет наслаждаться Другому, принявшему субъективное измерение, и тем самым наслаждаюсь я.
Можно сказать, что перенос, в аналитическом лечении, разыгрывается от этих двух границ до точки, где этот Другой может быть помыслен как место и не как субъект. Если психоаналитика просят помочь дойти до знания о наслаждении, то способ постижения этого Другого как места, отмеченного структурной нехваткой означающих, позволяет понять наслаждение согласно представлениям психоанализа: ни согласно идеалу абсолютной заполненности, ни согласно перверсному перекосу, когда стараются захватить воображенное наслаждение субъективированного Другого, но согласно неполноте, связанной с тем, что речь есть материя, а не бытие.
ПРИНЦИП УДОВОЛЬСТВИЯ И ПО ТУ СТОРОНУ ПРИНЦИПА УДОВОЛЬСТВИЯ
О вопросе удовлетворения недостаточно говорить только в контексте наслаждения. Античные философы, в особенности Платон и Аристотель, рассматривали изменчивость кажущегося как приятное и неприятное, сложные соотношения удовольствия и боли.
Известно, что ожидание удовольствия, причиняя боль, может позволить добраться до более значительного и длительного удовольствия; единственный вопрос здесь в том, чтобы суметь опознать настоящее Благо, определяемое философами по-разному. То есть, вопрос удовлетворенности фундаментален в том, что мы называем мудростью. А психоанализ, обещает ли он мудрость?
Сама клиника определяла для З. Фрейда сложность этого вопроса: почему, например, в 1900 г. он выстроил теорию «толкования сновидений» на удовлетворении бессознательного желания, когда в травматических неврозах войны некоторые сновидения настойчиво повторяли травмирующее происшествие? Какому принципу подчиняется это повторение боли, тогда как принцип удовольствия хорошо объяснил лишь механизм разрядки напряжения, а удовлетворение прекращало так называемое «болезненное» напряжение? Кроме того, как объяснить многочисленные неудачи в наблюдении истериков, предпринятого согласно идее принципа удовольствия, даже если оно подчинялось принципу реальности, требующему отложить удовлетворение?
Важно, что текст По ту сторону принципа удовольствия (1920) начинается с «fort-da» (прочь-сюда). Два возгласа сопровождают игру ребенка, который забрасывает и вытаскивает катушку. Выдуманная им игра в ритме оппозиции фонем символизирует исчезновение и возвращение его матери. Это связь оппозиции двух слогов речи с повторением утраты и обретения объекта желания, удовольствия и боли, которое определяет наслаждение. Ведь речь, в таком повторении, не интересует как инструмент описания потери или находки; она даже ее не передает; но сама ее текстура создает ткань этого наслаждения в повторении утраты и обретения объекта желания.
Игра крайне символична тем, что уводит от идеи смирить скорбь и смягчить боль утраты. Ее роль в том, что вместо снижения напряжения она его постоянно поддерживает, связывая с текстом, с повторением и оппозицией фонем.
Для Фрейда ткань наслаждения уже та, что и ткань речи. Поэтому мы неспособны иерархизировать удовольствие-я (нем. Lust-Ich) и реальное-я (нем. Real-lch): любая идея генезиса и иерархизации исходит из идеала господства, что противоположно этике психоанализа в том случае, когда знание о наслаждении позволяет жуировать симптомом другого и пользоваться им.
Фрейд задает нам много иных важных вопросов: как понимать, например, то, что называют галлюцинаторным удовлетворением? Это касается не только патологических галлюцинаций, но и общей манеры отбрасывать, отказываться от признания утраты объекта желания. Точнее, отказа признавать, что наша связь с объектом суть связь иного порядка, чем потребительское отношение к постоянно обновляемому предмету. Можно вспомнить о современной проблеме наркомании, в понимании Ш. Мелмана, относительно предложения рыночной экономики.
Даже не говоря о веществах, что сказать о способе, которым сновидение порождает объект желания, или же болезненные либо радостные события?
Текст Фрейда По ту сторону принципа удовольствия связывает оппозицию принципа удовольствия и повторения с влечениями жизни и смерти. Наше наслаждение противоречиво, разобщено меж «удовлетворением» различных принципов.
НАСЛАЖДЕНИЕ, ОПРЕДЕЛЯЕМОЕ ОЗНАЧАЕМЫМ НЕХВАТКИ В ДРУГОМ: S (;).
Текст Лакана Ниспровержение субъекта и диалектика желания во фрейдовском бессознательном (1960), опубликованный в ;crits (1966), разрушает привычную перспективу отношений субъекта и объекта.
Лакан смещает философскую перспективу, в которой субъект долженствует стремиться к идеалу, и где наслаждение есть высшей степенью Бытия вообще. Традиционное отношение субъекта к наслаждению перевернуто: субъект уже ни сущность, ни субстанция, а место.
black2Сама речь не отмечена субстантным позитивизмом; она есть нехватка в чистой немоте Не-Бытия. С самого начала скрытое в речи наслаждение обозначено нехваткой, а не полнотой Бытия. Подобная нехватка не является неудовлетворенностью, как в требовании истерика; она указывает на факт, что ткань наслаждения не является ничем помимо текстуры речи. Если наслаждение «оречевляет» Бытие, то тем, что не передает ему ожидаемую субстанцию и делает Бытие всего лишь следствием «языка», сказанного. Понятие бытия перемещено. С момента начала разговора человек для Лакана уже более не существо и не субстанция, но «parl;tre», говорящее бытие. Если бы наслаждение было отношениями или возможностью отношений с Бытием, то Другой становился бы мощнее: тогда он смешивался бы с Богом, и кажущиеся отношения были бы для него гарантированы. Для «parl;tre», напротив, любое выражение имеет гарантией лишь сам процесс выражения: нет Другого у Другого. Наслаждение есть в точности то, что радикально соотносимо с означающим нехватки в Другом, S(;).
Как нет Другого у Другого, так и функция зачеркнутого Другого становится важнейшей из всех произведенных означающих, что заметно аналитикам в неврозе; это игнорирование места, из которого исходит отмечающее человека желание. Лакан отвечает на это так, что бессознательное есть дискурс Другого, что желание есть желание Другого; потому человек задает Другому вопрос «что ты хочешь?», как если бы Другой субъектно воплотился и потребовал себе дань.
Ему кажется, что эта дань и есть кастрация. Невротик «изображает, что Другой требует его кастрации», пишет Лакан, и посвящает себя этому, чтобы обеспечить наслаждение Другого, в которое он хочет верить. Чтобы суметь насладиться, невротик «дополняет» Другого до фигуры сверх-я, приказывающей ему наслаждаться.
То есть, по теории Лакана и следуя за Фрейдом, понятие кастрации смещается к символической функции. Но она не является жертвой, уродством, редукцией к бессилию, как ее понимает невротик. Тем не менее, речь идет о необходимости выкупа за сексуальное наслаждение, в том плане, что оно подчинено законам обмена, извлеченным из символьных систем мифического автоэротизма. Даже выбор фаллоса как символа сексуального наслаждения свидетельствует о факте входа в смысловую систему, где отношение к объекту желания отмечено структурной нехваткой. Это выкуп, который платится за человеческое наслаждение, управляемое речевым соглашением. Фантазм, в особенности сценарий наслаждения $ ; a, не только лишь воображаемая фантазия в отношении желания объекта. Он подчиняется логике, ограничивающей вложение влечений в объект тем, что Лакан позже назовет фаллической функцией.
НАСЛАЖДЕНИЕ ФАЛЛИЧЕСКОЕ И НАСЛАЖДЕНИЕ ДРУГОГО
В Семинаре Еще (1972-1973) Лакан уточняет разницу между мужским и женским наслаждением.
Подобное различие совсем не обязательно задается анатомией: «parl;tre» имеет собственное отношение к фаллосу и к кастрации, поэтому каждое такое отношение особое. Таблица формул сексуации предлагает комбинаторику, упорядоченную тем, что Лакан называет фаллической функцией (подробная информация есть в изложении матем и в формулах сексуации Семинара Еще).
Названная таблица матем комментируется также размышлениями о фаллосе, означающем наслаждения. Означающее это то, что в данном тексте определяется как «причина наслаждения» и одновременно становится его пределом. Если объект a является причиной желания, то означающее является причиной наслаждения.
В то время, как наслаждение было размещено в тексте ;crits (Ниспровержение субъекта и диалектика желания во фрейдовском бессознательном) в связи с означающим перечеркнутого Другого S (;), то во второй части труда Лакан в особенности выделяет принадлежность ему женского наслаждения: «Другой не является простым местом, где лепечет правда. Он заслуживает представлять то, с чем неминуемо соотносится женщина [...]. Бытием в сексуальных отношениях, относительно которых может проявляться бессознательное, особенно Другой, женщина находится в связи с этим Другим» (Семинар Еще, 1972-1973).
В этом она pas-toute, не-вся, в фаллическом наслаждении, в том же понимании, что и ее отношение с этим Другим. Подобное не значит, что любая женщина способна описать эту данность; в то же время, ее партнер мужского пола способен достичь отношения субъекта к объекту a только выведением на сцену фантазма.
Существует радикальное зияние меж полами. Расстояние между записанным слева как концом поля, где универсальное располагается относительно исключения, и записанным справа как бесконечное поле, где pas-tout, не-все, принимает иное значение, и есть человеческое наслаждение. Во всех своих формах, включая сублимированное в креатив наслаждение и мистическое наслаждение, оно отмечено нехваткой, несводимой к неудовольствию относительно «хорошего» наслаждения. Нет «хорошего» наслаждения, ведь нет наслаждения, соответствующего настоящим сексуальным отношениям, которое бы устранило зияние между двумя полами.
black3«Сексуальных отношений не существует потому, что наслаждение Другого, воспринятое как тело, всегда неадекватно, перверсно с одной стороны —насколько Другой сводим до объекта a — и с другой абсурдно, загадочно. Не из столкновения ли с этим тупиком, невозможностью, определяется реальное как испытание любви?» (ibid).
В Семинаре Еще Лакан иначе углубляет термин большого Другого. Он обозначал сокровищницу означающих; здесь он обозначает Другой пол. Здесь нет противоречия в том смысле, что Другой пол у Лакана это то, что может записываться справа в таблице сексуации (матемы) и что отмечает прямое отношение к S(;), то есть прямое отношение ко всей бесконечной цепи означающих, если она не отмечена кастрацией.
Что значит Другое наслаждение, или наслаждение Другого, в этой новой формулировке Лакана?
Если нет поддающихся описанию сексуальных отношений как таковых, если нельзя написать между мужчиной и женщиной x R y, если нет адекватного наслаждения, если наслаждение отмечено разделением между мужественным фаллическим наслаждением и наслаждением Другого со стороны женщины, каков статус этого наслаждения Другого? ведь фаллическая функция это единственный оператор, который нам помогает размышлять об отношении наслаждения к речи.
Находится ли вне речи, вне фаллической записи наслаждение Другого, Другого пола и его символов, тела Другого, связывающее наслаждение с законами означающего? Лакан пишет так: «Я пройду чуть дальше — фаллическое наслаждение является преградой, из-за которой у мужчины не получается, скажем так, наслаждаться телом именно женщины, потому что то, чем он наслаждается, это наслаждение органом. Именно поэтому сверх-я, которое я только что обозначил как Ликуй! есть коррелят кастрации, знак, которым отмечено признание, что наслаждение Другого, тела Другого, осуществимо лишь в бесконечности» (ibid).
По этому поводу Лакан указывает на парадокс Зенона, когда Ахиллес не может опередить черепаху и способен ее догнать только в бесконечности.
Как артикулируются два наслаждения, фаллическое наслаждение и наслаждение Другого? «Наслаждение, поскольку оно сексуальное, фаллично, пишет Лакан, то есть оно не соотносится с Другим как таковым». Женское наслаждение, если оно относится к другому, к S(;), также имеет отношение к фаллическому наслаждению. В этом смысл формулировки, что женщина является pas-toute, не-вся, в фаллическом наслаждении, ее наслаждение сущностно разделено. Необходимо, даже если это невозможно, даже если в этом отношении женщины немы, определить наслаждение Другого, дать ему смысл. Тогда фаллическое наслаждение, вокруг которого оно вращается, сможет восприняться вне абсолютного позитивизма, сможет быть помещено в бездонную нехватку, связывающую его с речью.
КЛИНИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ АРТИКУЛЯЦИИ ФАЛЛИЧЕСКОГО НАСЛАЖДЕНИЯ И НАСЛАЖДЕНИЯ ДРУГОГО
Такое отношение к наслаждению Другого, как фаллическое наслаждение, даже если оно одно является границей для «parl;tre», имеет большую теоретическую и клиническую важность. Это загадочное наслаждение может объяснить мистичность мужчины или женщины. Оно важно для верного определения самого фаллического наслаждения. Не как главное достижение — ведь это в сущности перверсная попытка —, но как метка означающего на зиянии, где возможно Другое наслаждение, которое Лакан продолжит называть также наслаждением Другого, что дает «ex-sister» (вне-существовать) центральному месту в его направляющей функции.
Можно ли пытаться утверждать, что наркомания стремится через оральный объект, не являющийся кажущимся и сущностным в терминах фаллической функции, дать консистенцию наслаждению Другого, заполнить обозначенное как бесконечность зияние, более не ограждаемое фаллической функцией, но лишь смертью?
black4Аспект зияния будет разработан непосредственно через борромеев узел, так как круги свернутой втрое веревки даже на плоском рисунке отмечают основную функцию отверстия в артикуляции этих понятий. Один из последних семинаров Лакана, Синтом (1976), касается четвертого узла, синтома. Он связывает три кольца Реального, Воображаемого и Символического, и задает вопрос о связи сочинения и наслаждения по поводу творчества Джойса (симптом).
Следовательно, в психоанализе наслаждение является комплексным понятием, его требуется рассматривать в смешении речи с желанием у «parl;tre». Эта связь обуславливает радикальное зияние между мужчиной и женщиной. Зияние не редуцируемо к конфликту; это невозможность описать сексуальное отношение как таковое. Вот почему человеческое наслаждение необратимо отмечено нехваткой, а не наполненностью, что являет единую проблематику — и здесь упрощение, взятое из истерии — удовлетворения или неудовлетворения. В результате, со стороны мужского наслаждения фаллос есть означающее этого зияния; со стороны женского наслаждения есть разделение между фаллическим направлением и наслаждением Другого. То есть, цепью означающих в ее бесконечности, которая может «ex-sister» (вне-существовать) лишь поскольку речь и фаллическое означающее позволяют поместить в ней смысл и цель, даже если это невозможно.
Это зияние человеческого наслаждения находится в той же сети, где Фрейд и Лакан помещают первичное вытеснение, ее можно назвать сетью основной символизации.