Стихотворения, романсы и песни
______________________________
Содержание
_Р. Киплинг_
За цыганской звездой
Молитва влюблённых / <Серые глаза - рассвет>
Сотый
Заповедь / Если... / Когда...
Дурак
Моя соперница
И восхищаться...
Первооткрыватель / Первопроходец
<Когда уже ни капли краски>
_Р. Стивенсон_
Вересковый мед
Моя постель - ладья
<"Мой дом", - скажу. Но стая голубей>
Ф. Дан. Песнь гёзов
Р. Брук. Солдат
Г. Гервег. <Хотел бы я угаснуть, как заря>
--------
Джозеф Редьярд Киплинг (1865 - 1936)
ЗА ЦЫГАНСКОЙ ЗВЕЗДОЙ
Перевод с английского: Г. Кружков
Музыка: А. Петров
Мохнатый шмель - на душистый хмель,
Мотылек - на вьюнок луговой,
А цыган идет, куда воля ведет,
За своей цыганской звездой!
А цыган идет, куда воля ведет,
Куда очи его глядят,
За звездой вослед он пройдет весь свет -
И к подруге придет назад.
От палаток таборных позади
К неизвестности впереди
(Восход нас ждет на краю земли) -
Уходи, цыган, уходи!
Полосатый змей - в расщелину скал,
Жеребец - на простор степей.
А цыганская дочь - за любимым в ночь,
По закону крови своей.
Дикий вепрь - в глушь торфяных болот,
Цапля серая - в камыши.
А цыганская дочь - за любимым в ночь,
По родству бродяжьей души.
И вдвоем по тропе, навстречу судьбе,
Не гадая, в ад или в рай.
Так и надо идти, не страшась пути,
Хоть на край земли, хоть за край!
Так вперед! - за цыганской звездой кочевой -
К синим айсбергам стылых морей,
Где искрятся суда от намерзшего льда
Под сияньем полярных огней.
Так вперед - за цыганской звездой кочевой
До ревущих южных широт,
Где свирепая буря, как Божья метла,
Океанскую пыль метет.
Так вперед - за цыганской звездой кочевой -
На закат, где дрожат паруса,
И глаза глядят с бесприютной тоской
В багровеющие небеса.
Так вперед - за цыганской звездой кочевой -
На свиданье с зарей, на восток,
Где, тиха и нежна, розовеет волна,
На рассветный вползая песок.
Дикий сокол взмывает за облака,
В дебри леса уходит лось.
А мужчина должен подругу искать -
Исстари так повелось.
Мужчина должен подругу найти -
Летите, стрелы дорог!
Восход нас ждет на краю земли,
И земля - вся у наших ног!
--------
Редьярд Киплинг
МОЛИТВА ВЛЮБЛЁННЫХ
Перевод: В. Бетаки
Серые глаза... Восход,
Доски мокрого причала.
Дождь ли? Слёзы ли? Прощанье.
И отходит пароход.
Нашей юности года...
Вера и Надежда? Да -
Пой молитву всех влюблённых:
Любим? Значит - навсегда!
Чёрные глаза... Молчи!
Шёпот у штурвала длится,
Пена вдоль бортов струится
В блеск тропической ночи.
Южный Крест прозрачней льда,
Снова падает звезда.
Вот молитва всех влюблённых:
Любим? Значит, навсегда!
Карие глаза - простор,
Степь, бок о бок мчатся кони,
И сердцам в старинном тоне
Вторит топот эхом гор...
И натянута узда,
И в ушах звучит тогда
Вновь молитва всех влюблённых:
Любим? Значит, навсегда!
Синие глаза... Холмы
Серебрятся лунным светом,
И дрожит индийским летом
Вальс, манящий в гущу тьмы.
- Офицеры... Мейбл... Когда?
Колдовство, вино, молчанье,
Эта искренность признанья -
Любим? Значит, навсегда!
Да... Но жизнь взглянула хмуро,
Сжальтесь надо мной: ведь вот -
Весь в долгах перед Амуром,
Я - четырежды банкрот!
И моя ли в том вина?
Если б снова хоть одна
Улыбнулась благосклонно,
Я бы сорок раз тогда
Спел молитву всех влюблённых:
Любим? Значит - навсегда...
Перевод: К. Симонов
Серые глаза - рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Черные глаза - жара,
В море сонных звезд скольженье
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.
Синие глаза - луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.
Карие глаза - песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета.
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю - в том нет вины -
Все четыре этих цвета.
--------
Редьярд Киплинг
СОТЫЙ
Перевод: Г. Кружков
Бывает друг, сказал Соломон,
Который больше, чем брат.
Но прежде, чем встретится в жизни он,
Ты ошибешься стократ.
Девяносто девять в твоей душе
Узрят лишь собственный грех.
И только сотый рядом с тобой
Встанет - один против всех.
Ни обольщением, ни мольбой
Друга не приобрести;
Девяносто девять пойдут за тобой,
Покуда им по пути,
Пока им светит слава твоя,
Твоя удача влечет.
И только сотый тебя спасти
Бросится в водоворот.
И будут для друга настежь всегда
Твой кошелек и дом,
И можно ему сказать без стыда,
О чем говорят с трудом.
Девяносто девять станут темнить,
Гадая о барыше.
И только сотый скажет, как есть,
Что у него на душе.
Вы оба знаете, как порой
Слепая верность нужна;
И друг встает за тебя горой,
Не спрашивая, чья вина.
Девяносто девять, заслыша гром,
В кусты убечь норовят.
И только сотый пойдет за тобой
На виселицу - и в ад!
--------
Редьярд Киплинг
ЗАПОВЕДЬ / Завет
Перевод: М. Лозинский
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил - жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы - не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловить глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.
Умей поставить, в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том;
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: "Иди!"
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неуловимый бег, -
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!
ЕСЛИ...
(Письмо к сыну)
Перевод: С. Маршак
О, если ты спокоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь,
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым, в сущности, цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, можешь снова -
Без прежних сил - возобновить свой труд,
И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и вновь начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: "Держись!" -
И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег, -
Земля - твое, мой мальчик, достоянье!
И более того, ты - человек!
Когда...
Сумей держаться в час, когда кругом
Теряют головы, тебя виня во всем.
Поверь в себя! Сумей назло судьбе
Простить неверящим сомнение в тебе
И ждать сумей без устали и срока.
Оболганный, сумей отвергнуть ложь,
И ненавидящих не проклинай жестоко,
И не бахвалься мудростью на грош.
Сумей мечтать, мечтам себя не вверив,
Раздумий в самоцель не обратив,
Сумей встречать победы и потери,
К обоим недоверье затаив.
Сумей стерпеть, когда твое же мненье
Подлец себе на пользу извратил,
Когда пылают рук твоих творенья,
Чтоб вновь из пепла ты их возродил.
Сумей все то, что выиграл помалу,
Поставить на последний чет-нечет
И проиграть. И все начать сначала,
Ни слова не сказав про свой просчет.
Сумей заставить сердце, нерв и тело
Служить тебе, когда в них жар истлел,
Когда, собрав всю волю до предела,
Ты им стоять и выстоять велел.
Будь человеком рядом с королями,
Среди толпы не становись толпой.
Неуязвим с врагами и друзьями,
Верь людям верой зрячей - не слепой.
Секунды, что летят быстрее света,
Сумей наполнить смыслом до одной, -
Тогда твоею будет вся планета,
И станешь ты мужчиной, мальчик мой!
--------
Редьярд Киплинг
ДУРАК
Перевод: К. Симонов
Жил-был дурак. Он молился всерьез
(Впрочем, как Вы и Я)
Тряпкам, костям и пучку волос -
Все это пустою бабой звалось,
Но дурак ее звал Королевой Роз
(Впрочем, как Вы и Я).
О, года, что ушли в никуда, что ушли,
Головы и рук наших труд -
Все съела она, не хотевшая знать
(А теперь-то мы знаем - не умевшая знать),
Ни черта не понявшая тут.
Что дурак растранжирил, всего и не счесть
(Впрочем, как Вы и Я) -
Будущность, веру, деньги и честь.
Но леди вдвое могла бы съесть,
А дурак - на то он дурак и есть
(Впрочем, как Вы и Я).
О, труды, что ушли, их плоды, что ушли,
И мечты, что вновь не придут, -
Все съела она, не хотевшая знать
(А теперь-то мы знаем - не умевшая знать),
Ни черта не понявшая тут.
Когда леди ему отставку дала
(Впрочем, как Вам и Мне),
Видит Бог! Она сделала все, что могла!
Но дурак не приставил к виску ствола.
Он жив. Хотя жизнь ему не мила.
(Впрочем, как Вам и Мне.)
В этот раз не стыд его спас, не стыд,
Не упреки, которые жгут, -
Он просто узнал, что не знает она,
Что не знала она и что знать она
Ни черта не могла тут.
--------
Редьярд Киплинг
МОЯ СОПЕРНИЦА
Перевод: К. Симонов
Зачем же в гости я хожу,
Попасть на бал стараюсь?
Я там как дурочка сижу,
Беспечной притворяюсь.
Он мой по праву, фимиам,
Но только Ей и льстят:
Ещё бы, мне семнадцать лет,
А Ей под пятьдесят.
Я не могу сдержать стыда,
И красит он без спроса
Меня до кончиков ногтей,
А то и кончик носа;
Она ж, где надо, там бела
И там красна, где надо:
Румянец ветрен, но верна
Под пятьдесят помада.
Эх, мне бы цвет Её лица,
Могла б я без заботы
Мурлыкать милый пустячок,
А не мусолить ноты.
Она острит, а я скучна,
Сижу, потупя взгляд.
Ну, как назло, семнадцать мне,
А Ей под пятьдесят.
Изящных юношей толпа
Вокруг Неё теснится;
Глядят влюблённо, хоть Она
Им в бабушки годится.
К её коляске - не к моей -
Пристроиться спешат;
Всё почему? Семнадцать мне,
А Ей под пятьдесят.
Она в седло - они за Ней
(Зовет их "Сердцееды"),
А я скачу себе одна.
С утра и до обеда
Я в лучших платьях, но меня -
Увы! - не пригласят.
О Боже мой, ну почему
Не мне под пятьдесят!
Она зовет меня "мой друг",
"Мой ангелок", "родная",
Но я в тени, всегда в тени
Из-за Неё, я знаю;
Знакомит с "бывшим" со своим,
А он вот-вот умрёт:
Ещё бы, Ей нужны юнцы,
А мне - наоборот!..
Но не всегда ж Ей быть такой!
Пройдут веселья годы,
Её потянет на покой,
Забудет игры, моды...
Мне светит будущего луч,
Я рассуждаю просто:
Скорей бы мне под пятьдесят,
Чтоб Ей - под девяносто.
--------
Редьярд Киплинг
И восхищаться...
В Индийском океане тишь,
Глядит он кротостью самой;
Волны нигде не различишь,
Кроме дорожки за кормой.
Корабль несется, дня уж нет,
Пробили склянки - отдыхай...
Чернея на закатный свет,
Индус поет: "Хам декхта хай".
И восхищаться, и дышать,
И жить бескрайностъю дорог -
Без толку! - мог бы я сказать.
Но бросить бы уже не смог!
Слежу ли за игрой старшин,
Ловлю ли женский смех и гам,
Гляжу ли, как офицера
На шканцах провожают дам,
Я думаю про что ушло,
Взгляд утопивши в синей мгле,
И вот я словно бы один
На опустевшем корабле.
Про что ушло, что видел я
В казарме, в лагерях, в бою,
Рассказываю сам себе
И правды сам не узнаю;
Так странно, слишком странно все...
Что ж, это нынче позади.
Да, было всякое со мной,
Но - больше в будущем, поди.
Да, на заметку я попал,
Я нарушал закон полка,
И сам себя со стороны
Я видел в роли дурака -
Познанья цену я платил
И не был ею возмущен,
А прохлаждался на "губе",
Мироустройством восхищен.
На траверзе возник дымок,
И встал над морем, там, вдали,
Горбучий Аден, точно печь,
Которую уж век не жгли.
Проплыл я мимо этих скал
Шесть лет назад - теперь домой
Плыву, солдат, отбывший срок,
С шестью годами за спиной.
Невеста плакала: "Вернись!"
И мать вздыхала тяжело.
Они мне не писали - знать,
Ушли... ушли, как все ушло.
Как все ушло, что разглядел,
Открыл, узнал и встретил я.
Как высказать, что на душе?
И я пою. Вот песнь моя:
И восхищаться, и дышать,
И жить бескрайностъю дорог -
Без толку! - мог бы я сказать.
Но бросить бы уже не смог!
--------
Редьярд Киплинг
ПЕРВООТКРЫВАТЕЛЬ
Перевод: Г. Ефремов
"Уходить отсюда глупо - дальше лишь пески и горы", -
Говорили, я и верил: такова моя судьба -
Запасать зерно в амбарах, скот пасти, чинить заборы
В деревушке, за которой обрывается тропа.
Но внезапно я услышал голос внятный и певучий,
Повторялся Вечный Шепот днем и ночью: "Впереди
Что-то ждет тебя. Не бойся. Поищи за дальней кручей.
Отправляйся - и отыщешь. Что-то ждет тебя. Иди!"
И решился я покинуть край знакомый и обильный,
Лошадей навьючил молча и ушел до темноты.
Вера, хоть и движет горы, показалась мне бессильной
В ту минуту, как увидел я провалы и хребты.
Пядь за пядью, шаг за шагом, опираясь на железо,
Шел я вверх, хрипя от жажды, забывая отдохнуть;
И однажды на ночлеге - ниже льда и выше леса -
Я почуял вольный воздух и подумал: вот мой Путь!
В эту полночь я лишился лошадей, питья, съестного
И назвал мою стоянку кратким именем Беда
(А теперь там полустанок). И раздался Шепот снова:
"Отправляйся и не медли. Там твой путь - иди туда!"
Вот тогда-то я и понял, Чья Рука меня хранила.
Только миг я сомневался, и роптал, и горевал:
Я ведь мог еще вернуться. Но... Он знает, как мне было...
Я решился... Да, решился - и осилил перевал.
Рыхлый снег сменили травы, а потом - цвели алоэ,
А потом возникли рощи, и послышалась река;
А за ней была пустыня - небо жаркое и злое,
И вокруг до горизонта - ни куста, ни родника...
Помню редкие привалы, помню пламени шипенье,
Помню лица и фигуры, проступавшие в дыму,
Помню - я швырнул в них камнем, и отпрянули виденья:
"Отправляйся - и отыщешь!" - мне послышалось сквозь тьму.
Помню, как терял рассудок. Помню, как я призывал их -
Этих странников бесплотных, убеленных сединой.
Но пришел конец пустыне, полной призраков усталых...
Я не раз глядел без страха, как они брели за мной.
Я всё шел. Передо мною путь бескрайний простирался,
И знакомый властный Шепот не смолкал в моих ушах...
Я нашел еду и воду, отдохнул и отоспался.
И вступил в иную землю. Это был последний шаг.
Я вздохнул и огляделся - и забыл про все мытарства,
День за днем и ночь за ночью находил - и вновь искал.
Как Саул по воле Бога не ослов нашел, но царство -
Так и я по Божьей воле то обрел, о чем не знал.
Шел я по горам враждебным, где лавины спят на кручах,
По нетронутым долинам, где руду хранит земля, -
И расслышал за холмами бормотанье рек могучих,
Рассмотрел за ближним лесом неоглядные поля!
Видел травы луговые - пищу будущим отарам;
И очерчивал границы для грядущих городов;
Видел бешеную реку, силы тратящую даром,
Лес, готовый для повала, почву, ждущую трудов.
Знаю, кто добудет славу. Тем, кто отправлялся следом,
Мной оставленные меты заменили глазомер;
Я торил для них дорогу - и другой им путь неведом.
Тот, кто шел за мною следом, - он и будет Пионер!
Вновь очертят те границы - но не те, что я наметил.
Вновь откроют те же реки - но не те, что я нашел.
Разглядев мою стоянку, мне покажут, где я бредил.
По моим ориентирам мне укажут, как я шел.
Я ли дал названья рекам? Я ли акр земли присвоил?
Я сберег ли самородок хоть один для образца?
Нет! Но мне воздал сторицей Тот, Кто этот мир устроил...
Вы пришли - и вы берете, и не помните Творца.
Вот железо, медь и уголь; рядом - водная дорога
(Сэкономите на рельсах); лес, покуда хватит глаз.
Бог лелеял эту землю и берег ее до срока,
А потом послал мне Шепот. Я нашел ее - для вас!
Вот они - "пески и горы", вот - "да там не выжить сроду!",
Вот - "идти отсюда глупо - там ни дерева, ни пня!.."
Нет ни в чем моей заслуги, это - Божий дар народу;
Каждый мог дойти, и всё же - Вечный Шепот вел меня!
Первопроходец
Мне все твердили: "Дальше нет пути.
Здесь твой предел. Здесь край цивилизаций.
Построй амбар и дом, зерно расти.
Здесь сытый рай ты можешь обрести.
Лишь укрепи границу у акаций".
Но глас в ночи рождался, как порыв:
"Неведомое скрыто за пределом..."
Как совесть, слаб, но властен был призыв:
"Отправься в путь, раба в себе изжив.
Преодоленью быть твоим уделом".
Так дней лихих открылась череда...
Коня и груз я потерял в дороге,
Не раз еще ждала меня беда,
И удалялась горная гряда,
Но, изнуренный, встал я на пороге.
И марш за маршем брал я высоту,
Глотку воды, пучку травы был рад я -
Но все ж презрел запретную черту.
Я вызнал тайну, я догнал мечту,
И горный воздух стал моей наградой.
Вот ваши крики: "Дальше нет пути!"
Для отрицанья пут я избран ныне.
Я пересек ухабы и хребты.
Мне ветер шепчет: "Это сделал ты!"
И Бог один простит мою гордыню.
--------
Редьярд Киплинг
Перевод: В. Топоров
Когда уже ни капли краски Земля не выжмет на холсты,
Когда цвета веков поблекнут и наших дней сойдут цветы,
Мы - без особых сожалений - пропустим Вечность или две,
Пока умелых Подмастерьев не кликнет Мастер к синеве.
И будут счастливы умельцы, рассевшись в креслах золотых,
Писать кометами портреты - в десяток лиг длиной - святых,
В натурщики Петра, и Павла, и Магдалину призовут,
И просидят не меньше эры, пока не кончат славный труд!
И только Мастер их похвалит, и только Мастер попрекнет -
Работников не ради славы, не ради денежных щедрот,
Но ради радости работы, но ради радости раскрыть,
Какой ты видишь эту Землю, - Ему, велевшему ей - быть!
--------
Роберт Луис Стивенсон (1850 - 1894)
ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД
(Шотландская баллада)
Перевод с английского: С. Маршак
Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле,
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый - на живом.
. . . . . . . . . . . . . .
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
"Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!"
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет,-
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
"Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!"
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море катились валы.
И вдруг голосок раздался:
"Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну!" -
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
"Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем...
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод -
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!.."
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:
"Правду сказал я, шотландцы:
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна -
Мой вересковый мед!"
--------
Роберт Луис Стивенсон
МОЯ ПОСТЕЛЬ - ЛАДЬЯ
Перевод: Ю. Балтрушайтис
Моя постель - как малый челн.
Я с няней снаряжаюсь в путь,
Чтоб вдруг, пловцом средь тихих волн,
Во мраке потонуть.
Чуть ночь, я на корабль всхожу,
Шепнув "покойной ночи" всем,
И к неземному рубежу
Плыву, и тих и нем.
И, как моряк, в ладью с собой
Я нужный груз подчас кладу:
Игрушку, или мячик свой,
Иль пряник на меду.
Всю ночь мы вдаль сквозь тьму скользим;
Но в час зари я узнаю,
Что я - и цел и невредим -
У пристани стою.
--------
Роберт Луис Стивенсон
"Мой дом", - скажу. Но стая голубей
Считает крышу вотчиной своей,
Так влюблены, что им не до меня -
Весь день в трубе каминной воркотня.
И кошка - спеси царственной полна
Под шкуркой золотистого руна -
На кресло мое влезет, как на трон,
Чтоб озирать владенья с трех сторон.
И пес со мною по-хозяйски строг -
Захочет и не пустит на порог.
Садовник называет сад своим.
И я давно уже поверил им:
В свой дом вхожу я робко, словно гость,
Корону скромно вешая на гвоздь.
--------
Феликс Дан (1834 - 1912)
ПЕСНЬ ГЁЗОВ
Перевод с немецкого: О. Чюмина
Как чайка носится, мелькая,
От скал к волнам, от волн - к скале,
На миг лишь крылья опуская,
Чтоб отдохнуть в туманной мгле, -
Так на гнилых челнах дощатых
Мы носимся по воле волн,
И стяг наш - парус весь в заплатах,
И наше царство - утлый челн.
От бурь и пуль бежим в тумане,
Последний выпустив заряд,
Мы родом - нищие-дворяне,
Оборван, жалок наш наряд;
И всё ж дрожит пришлец испанский,
В чьем царстве не заходит день,
Когда наш грозный клич: - Оранский! -
Над Альбой реет, словно тень.
Дрожите, ратники и гранды!
Стыд рабства мы должны омыть,
Хотя б пришлось все Нидерланды
Волной морскою затопить.
Свершатся мщения угрозы:
Плотину - прочь, откроем шлюз!
Пусть хлынет море, хлынут гёзы,
И смерть избавит нас от уз!
--------
Руперт Брук (1887 - 1915)
СОЛДАТ
Перевод с английского: М. Фаликман
А если я погибну, знай: в полях
Чужих найдёшь английский уголок,
Где в ценной их земле - бесценный прах.
Он Англией взращён. Он всё, что смог,
Впитал. Её дорогами бродил,
Её цветы любимой как-то раз
Принёс. Благословение светил
И силу вод её обрёл в свой час.
Знай: в этом сердце зла отныне нет.
Оно в веках трепещет, как скворец,
От Англии вдали, где быль - что небыль,
Храня её мечты, звучанье, свет,
И смех друзей, и нежность тех сердец,
Что мирно бьются под английским небом.
--------
Георг Гервег (1817 - 1875)
Перевод с немецкого: А.К. Толстой
Хотел бы я угаснуть, как заря,
Как алые отливы небосклона;
Как зарево вечернее горя,
Я бы хотел излиться в божье лоно.
Я бы хотел, как светлая звезда,
Зайти, блестя в негаснущем мерцанье.
Я утонуть хотел бы без следа
Во глубине лазурного сиянья.
Пускай бы смерть моя была легка
И жизнь моя так тихо уходила,
Как легкий запах вешнего цветка,
Как синий дым, бегущий от кадила.
И как летит от арфы слабый звон,
В пределах дальних тихо замирая,
Так, от земной темницы отрешен,
Я б улететь хотел к родному краю.
Нет, не зайдешь ты светлою звездой,
Ты не угаснешь, заревом пылая,
Не как цветок умрешь ты полевой,
Не улетишь, звеня, к родному краю.
Угаснешь ты, но грозная рука
Тебя сперва безжалостно коснется;
Природы смерть спокойна и легка -
На части сердце, умирая, рвется!
--------