Сюрреалист Дали. Шопен.
И гений, Игорь Северянин, —
Реципиента частью стали,
Но вроде бы уплыли все.
Осталась рыба в окияне
И вал девятый на холсте.
В абсурд штормящий направляясь
Блюет рыбеха целый день,
Вокабуляром утираясь
Хазарским.
Водная болезнь?
Абсурд...
А мог бы быть Шопен!
— Шопен же был?
— Ах, извиняюсь.
На утлой лодочке своей
В расстроенную сеть рояля,
Попался...
Беспозвоночный сучий день.
— Не попадался, жил он в ней!
— В сети?
— Нет, в той расстроенной рояле.
Но годы плавания шли,
Рыбешьи щучьи позвонки
Ноктюрном в сутках проросли,
И геммулами на скрижалях,
Со дна Ламарками пришли,
В светлице Дарвина остались,
Коммуникаторами тьмы.
Моллюски в зелени трясины
Оскалились на глубине:
— Куда ты, рыбина, ваще?
В какие ломанулась дали?
А рыба отвечает:
— Знали б!
Что рыбаки меня позвали,
Когда в кильватере вихляя
Сопровождая их, плыла я.
— Будет хлеб. Вино.
И все вокруг тебя, малышка.
Могла бы жариться на пляже,
Блистая жабрьим Фаберже.
Купаться в свете фотовспышек,
В цветущей Ницце, в неглиже.
Тебе слабо?, — они сказали.
Но нет! Вы не на ту нарвались
На вашем кило-метраже!
И удивились черви даже
Подводные
на нижнем сверху
От эха первом этаже:
— Такое ёршье фрикасе,
Пажей, гранаты, экипаж
Опять всех в море про...
Ну, рыба, жми на все педали!
В ОБЭРИУ давай греби.
А в остальном, как у Ошо
Спокойно все и хорошо.