Трамвайный вагон, залитый желтым светом,
Слишком долго стоит, не закрывая дверей,
На остановке. Вечернее небо
Вплотную чернеет в прямоугольных проемах,
И мелкая, взблескивающая пыль
Безудержно сыплющегося снега
Почти незаметна во тьме. Лишь иногда
Из нее неожиданно возникает фигура
Человека с усталым лицом, в синтетической шубе
И ношеной кроличьей шапке, обсыпанной снежной взвесью,
Или кого-то похожего – тоже с угрюмым,
Озабоченным видом на сизом от стужи лице.
Все сидения заняты, так что новым вошедшим
Ничего не осталось, кроме как встать у окна,
Возле кабины, сжимая тугой рукавицей
Расшатанный поручень, и отрешенно смотреть
Сквозь ледяные напластованья стекла
Куда в глухую, едва различимую даль,
Где только расплывчатое сиянье
Бледных фонарных огней чуть заметно во мраке.
Все или молчат, или настолько тихо
Переговариваются, что не расслышишь ни слова.
Вагон постепенно заполнен, однако всё так же
Стоит неподвижно, как будто и вправду на этом
Маршрут обрывается – и ничего впереди
Не будет уже в распадении зимнего дня,
Бессильно ушедшего в мертвую ночь. Навсегда?
19 января 1992