Легкий, обездвиженный.
Почти как маятник, живущий равноправно
там и тут.
И тут, и там.
И след займется инеем,
сгорим все вместе
с облаком огня
бессмысленно.
И дела в этом нет, что кровь
застыла.
Ныне
нет качающих слова
у мира на вершине.
Гром на тормозах упал до неба,
тронул кору льда,
что разломилась.
Все осталось здесь заветреным.
Последним,
или предпоследним.
Дань в раю
стон переделать в стук
орудий для труда,
чтобы остаться здесь,
остаться навсегда.
Искомым светом.
Пагубным дождем
огней
коварных богом.
И ответом
время
будет здесь,
не здесь.
Наверняка, не точно.
Что же тут поделаешь.
Навечно
дорога истины в грязи
спокойная от всех
лежит.
А поверх
три тысячи отменных
лжетропинок.
Что же тут поделаешь.
А солнце село там, за лесом детства,
последним из невырубленных душ.
Последним из засушенных сердец.
Последним здесь.
Не здесь.
Последним
только до рассвета.