В один из дней подальше от греха
Решила курица и с ней два петуха,
Один был стар уже, другой развратник,
Решили вдруг покинуть свой курятник,
Хотя сама уже всю свежесть потеряла,
Но только петухам двум этим «доверяла».
И весь курятник видел этот грех,
Но целый год готовился побег.
Она с пристрастьем говорила им: «ко-ко»,
Со мною точно вы пойдете далеко,
Ведь у меня, что не яйцо, то жемчуг классный,
А здесь мы прозябаем все напрасно,
В соседний нужно уходить курятник,
Мол, там знакомый есть её соратник,
Там заграницу и уже не раз
Курятник весь вывозят на показ.
А здесь? Ну просто рядовой колхоз!
Нас заставляют разгребать навоз.
И понеслась! Народ все молча слушал,
А петухи всем протирали уши:
«Нам волю дай, а мы сидим по клеткам,
Какое тут яйцо, питаясь на объедках?
Потом втроем уселись на ограде
И ну давай за весь курятник гадить.
И перестала курица нестись,
Над всем курятником хотела вознестись.
Снести яйцо - ведь это тяжкий труд,
Зачем корячиться? Другие пусть несут.
«Ведь я еще пою, что даже соловьи
Мне предлагали песни петь свои,
Мне предлагали даже заграницей спеть»,
Но не могла она на ветку к ним взлететь.
Ей сон приснился, плохо так спалось,
Она не курица - она земная ось,
Вокруг нее собрались петухи,
Чтоб песни петь и ей читать стихи,
Но скажет кто-то: «Что за чепуха,
Когда на курицу смотри два петуха,
В курином мире на десяток кур
Один петух - вот правильный лямур.
А курица курятник новый "лечит",
И собирались вместе каждый вечер,
И ноздри раздувая от амбиций,
Готова стать в курятнике царицей,
А петушки с ней рядышком идут,
Кто клюв почистит, пыль с нее сметут,
Насест поправят и согреют место,
Как преданы, покажут каждым жестом.
Мораль у этой басни не созрела.
Все квохчет курица и даже не краснела,
И на два голоса ей вторят петушки,
От удовольствия торчали гребешки.