Чудесной трелью услажден
Внимаешь сполохам предчувстий,
Играя образом напутствий,
Себе же подпевая в тон.
Пожалуй дело и не в чувствах;
На тонкой грани ощущений
Дробится мир — порока гений,
И тут же изощрен в искусствах
Познания той ноты дивной,
Для коей тесно во груди
Певучей птахи, вот: суди, —
Поет с рассвета до заката,
Себя сама не помня прытко,
И только в песне вся попытка,
Сыть вздохов вещих, и разъята
Печаль, была коль, в сердце зов,
Мечта из дум соткав момент,
Стоит пред взором: монумент!
А птичка раскрывает клюв.
Вот так и видно: меж листвы
Как будто тряско предается
Певучей радости, и льются,
Ложась на землю средь травы
Из глубины ее мотивы...
И облаков меж остаются.
Дождем к земле поди вернутся.
Коснувшись пальцем головы
Виску потрешь неясну думу.
Отдавшись прочему уж шуму
По миру что ползет, правы
Те кто природы лоно помнят.
И жизнью над весной летят.
Но ныне лета день последний.
И завтра уж смурной осенний.
А дальше птицы как хотят...
Наслушался сегодня, право.
Концерт безудержный лихой.
И только легкою строкой
Легло на память чувства слово.