XXXI.
В тебе я узнаю приметы тех кого уж нет,
Любовь друзей безвременно ушедших,
Всех тех кого считал пропавшими навек,
Нашли приют в твоем прелестном сердце.
О сколько слез, заветных мыслей и любви,
В сочувствии ссудил теням в угоду;
Теперь в обители иной являются они;
Сокрытыми в тебе живут теперь повсюду!
И стал оплотом ты не мертвых но живых;
Трофеями друзей богатою гробницей;
Они имея на меня права тебе вручили их,
На откуп кроткой и прозорливой зенице.
И образы любимые в тебе я узнаю
И вместе с ними и себя я отдаю.
XXXI.
Thy bosom is endeared with all hearts,
Which I by lacking have supposed dead;
And there reigns Love, and all Love's loving parts,
And all those friends which I thought buried.
How many a holy and obsequious tear
Hath dear religious love stol'n from mine eye,
As interest of the dead, which now appear
But things removed that hidden in thee lie!
Thou art the grave where buried love doth live,
Hung with the trophies of my lovers gone,
Who all their parts of me to thee did give,
That due of many now is thine alone:
Their images I loved, I view in thee,
And thou (all they) hast all the all of me.