Мне в пору и к лицу Париж,
Иллюминации фиеста
Примерена , и август-рыж
Рванул, окрашен басмой, с места.
Успеньем я вознесена
Месить огни в его кварталы.
Внушала Сена: Пей до дна
Бульваров гулкие хоралы.
С ним я пила на брудершафт
Из памяти, должно быть, генной,
Чтоб чувств очнувшийся штрафбат
Был убаюкан высью Сены.
Ведь не дошедшие могли
найти прибежище в объятьях
Парижа. Но степных могил
Пустырнику с лихвою хватит.
Дождь нахлобучил Нотр дам,
Он заходил в окно кафейни
Как испытание , отдав
Свой вис-а-вис для озарений.
Как сени Сены был курсив
До станции метро Кримея,
Где память выбилась из сил,
Как Эвридика каменея.