Наша рота располагалась на третьем этаже старого здания. Выше нас была только авторота. А еще выше - сам Господь Бог. Штаб танкового полка ГСВГ располагался напротив. Из нашего спального помещения были хорошо видны окна штаба. Видели мы в кабинете и дежурного офицера.
Особенно надо было отслеживать и высматривать Дежурного по Штабу, и перемещение его тени в ночное время, когда в роте творились всякие «безобразия», с точки зрения замполита, в то время как остальные офицеры относились к этому, как к дополнительному обучению личного состава воинским премудростям, без которых не возможно воспитать настоящего солдата – танкиста.
Это были и физические упражнения, и вождение с табуреткой, и разучивание ротной песни. В десять часов - отбой личного состава – это в Советской Армии святое. Но еще более свято – это время после отбоя, через полчасика, еще чуток позаниматься, когда в темноте прозвучит команда: «Рота, подъем!»
И каждый взвод будет закреплять полученные навыки в течении дня. Если кто-то показал плохой результат на физической подготовке, то весь взвод будет тренироваться. Воспитание через коллектив. Взвод показал плохой результат на вождении? Рота плохо отводила на учебном центре? Значит, вся рота ночью отрабатывает, слаженно отрабатывает вождение с табуретками по казарме.
Все, строго по правилам. Между кроватями с табуретками, на четвереньках, друг за другом готовятся выехать из «боксов» «танки», курсанты прильнули к «триплексам» - дыркам в сиденье табуреток. Звучит команда: «Заводи!» И двигатели из ста пятидесяти голосов начинают изображать работу настоящего двигателя. Это не какой-нибудь «дрын-дын-дын», - такой звук не пойдет. Это в детстве можно было «дрын-дын-дын».
А тут должен быть выработан такой звук, чтобы если что, и враг понял, что тут не десять учебных танков, а целый танковый полк «под парами», готовый ринуться в атаку. Жаль, что из нас готовили только механиков-водителей. Если бы прозвучала команда "Выстрел!", то мы могли бы и его изобразить. Тихонько, чтобы не потревожить несение службы Дежурного по Штабу.
Так вот, если Господь Бог и видел все это, то, он наверняка только посмеивался в седую бороду, но не допускал полнейшего беспредела. И, через час, по команде дежурного по роте, все уже мирно спали. Не спали только писаря, да наряд по роте. Но им сам Бог велел.
Шел четвертый период обучения. Взводный взял меня в наряд по городу. Маршруты вытаскивали в комендатуре, как – будто экзаменационные билеты вытаскивали. Нам выпал маршрут по охране дома командира части. Получил оружие, вышел во двор. Взводный посмотрел и сказал: «А я что, с пистолетом что ли буду охранять? Иди в роту, принеси мне тоже автомат»
Как принеси, чужой что ли? Да и открывать оружейку надо, у дежурного надо разрешение спросить. Пошли к дежурному. Дежурный по штабу разрешил вскрыть оружейную комнату. Вышли мы на улицу. Походили около особняка до полуночи, тишина. Ни тебе машин, ни лая собак. Прямо из классиков литературы в голове всплыла фраза : «Тиха украинская ночь…»
Дальнейшую мысль перебил голос :
- Ладно, походили, пойдем в часть, картофан есть?
- Какой "картофан", товарищ старший лейтенант, ночь на дворе.
- А то ты не знаешь?
- Нет, не знаю.
- Пошли в столовую.
– Дежурный, сделай нам "картофанчику", и томатного. А ты говорил, что не знаешь.
Мы сидели, ели "картофан" и пили разведенную томатную пасту. Я думал, что сейчас снова пойдем на маршрут.
- Поздно уже, спать пора. На тебе мой автомат. Я пошел домой.
Почему- то я подумал, что и Дежурный по Штабу тоже отдыхает. Настольный светильник был прикрыт наполовину тряпкой. Не хотелось его тревожить. Я поставил автоматы дневальному в тумбочку и пошел к ротному писарю. В канцелярии горел свет. Сидим, разговариваем и тут : «Дежурный по роте на выход!»
Думаю, точно, проверка. Надо было спать идти, а тут и автоматы не сдал, да еще лясы точу. Взгляд лихорадочно пробежался по комнате. Куда спрятаться? При входе в комнату стоял шкаф с бумагами. Я открыл дверь шкафа и встал за нее. Одной рукой держал дверь, вторая рука держала фуражку, и весь я влился в боковину шкафа. Сапоги, конечно, выглядывали, но, может их туда просто поставили, они там живут, в этой канцелярии.
В комнату зашел Дежурный по Штабу.
-Так, почему не спим?
- Работаю, надо к завтрашнему дню все сделать, - ответил писарь.
- Ладно.
Он ушел проверять спальное помещение.
Только я решил покинуть свой схрон, как в комнату снова зашел дежурный. В руке у него была табуретка и обмундирование.
– Дежурный по роте, идите сюда. Он поставил табуретку, положил на нее обмундирование, поставил сапоги и положил на них портянки.
- Товарищ сержант, покажите, как правильно должно быть заправлено обмундирование.
Я стоял уже весь взмокший за этой дверью шкафа. Дверка была стеклянная, с белой такой шторкой. Фуражка так и норовилась упасть мне в ноги. Рука затекла. Дышал через раз. Спина уже тоже устала стоять в согнутом состоянии. А дежурный по роте все укладывал и укладывал обмундирование, и каждый раз, все не так и не так. Ребята еще и улыбались. Они ведь видели, что я там, типа, спрятался, за дверкой шкафа
– Что вы все улыбаетесь? – говорил дежурный. Научите курсантов заправлять правильно обмундирование!
Он сам, лично показал, что и как должно быть, и в каком порядке. На этом все закончилось. Дежурный ушел.
Я, наконец-то, вышел из укрытия. Ребята уматывались. Говорили, ну, если бы он тебя заметил…
Я пошел в Штаб.
– Разрешите вскрыть оружейную комнату!
- Уже пришли с наряда?
– Так точно!
- Разрешаю.
Каждый раз, когда заходил в канцелярию, здоровался со шкафом, гладил его рукой и благодарил, что не выдал.
Думал, какое название дать рассказу. В голове в этот момент была ночь, тишина, и, только «Гуцульская» цигарка ярко вспыхивала при затяжке. «Тиха украинская ночь» - промелькнула мысль.
В школе много было разных классиков, по школьной программе. Иной раз, и не помнишь, кто какое произведение написал, а, отдельные строчки в голове всплывают.
г. Дрезден, 101-ый учебно-танковый полк 1980-1982 год.