Потому ли полюбил алкоголь,
Потому ли грусть в душу просится.
(Видел я)
У эшафота ухмылялся король
Над судьбой шута-стихотворца.
"За частушки, стихи, за дурацкую спесь?"
Выбирал, меж петли или плахи,
На перилах крыльца, пялясь в лес,
Скоморох тихо, украдкой."
"Ничего тама нету, деревья, трава,
Не сбежать от предназначения! "
Размышлял самый верный раб короля
Уже в сознании, глядя на стены.
" Ну за что же судьба-судьбинушка
Покарать так хочет меня?!
Не видал я трусов королевы,
Да, что там, не видал даже трусов короля.
Не совал свой нос где не надо,
Там где не был своим хером кобель.
Танцевал, улыбался и падал
От пинков благородных гостей.
Не тому ли я улыбнулся?
Бросил взгляд из-подо лба?
Так за что ж корона сругнулась,
Наказать хотят дурака."
По лицу, по спине... на колени,
В кандалы. В подземелье глаза
Искали меж камней объяснений,
Почему и за что, как же так.
В думах тех и тех рассуждениях
Незаметно прошли все три дня.
Не пришла даже мысль о побеге,
Ну не мог он предать короля.
Потому что собаки вернее.
А они... не прислали попа.
"Ну а как?! Принять искупление."
Хоть и не было за ним греха.
И вот шаги... за железной дверью.
Схватили. Брусчатка, ступени, подарок-петля.
А запах свежий, пахнет сиренью,
Нет, это, сука, ольха!
"Ну хоть того то не пожалели,
Помост как новёхонький,
Всё же любят шута.
Для меня всё равно пахнет сиренью,
И плевать что гнилая ольха..."
Так много людей: господ и холопов
Пришли посмотреть лишь на меня,
На моё выступление с переходом в загробный.
"Ох, и бенефис у меня!"
Резко в глазах совсем потемнело,
И тело уже как не его,
Последняя мысль, задыхаясь, пропела,
"Вот это я понимаю фурор!"
В слезах и поту, обоссавшись от счастья,
Проснулся средь ночи где-то в хлеву,
Полуодетый, спотыкаясь, помчался,
Куда и к кому? К своему королю.
Совсем ошалевший, ворвался в покои,
С разгону в постель, обняв короля и жену.
"Охрана, схватить! Паскуда, уродец! "
(А шут улыбался) "Король, я дважды за день умереть не могу..."