Я волком жил, я волком и умру.
Плевать мне на погоны и портфели.
Привык я просыпаться по утру
Под дерзкий крик знакомой коростели.
Так лучше, чем под карканье ворон
И звонкий лай легавых на загоне.
В овраг всегда дорога под уклон,
Где волка пьяный егерь не догонит.
Снова несет меня жизнь,
Ветками хлещет по телу.
Снова шепчу я -Держись!
Пули и справа и слева.
Только не в пулях же суть,
Так уноси меня ноги.
Мне никогда не свернуть,
С этой кровавой дороги.
Зачем вы понавесили флажки,
Глаза зажмурить и флажков не видно.
За рощей крики,- псы, да мужики,
Им попадаться горько и обидно.
Ведь я и сам в загонах знаю толк,
Я вижу перекошенные лица...
В прицелах ружей отразится волк,
В прыжке через растяжку отразится.
Снова несет меня жизнь,
Ветками хлещет по телу.
Снова шепчу я -Держись!
Пули и справа и слева.
Только не в пулях же суть,
Так уноси меня ноги.
Мне никогда не свернуть,
С этой кровавой дороги.
Весь мир давно поделен на куски,
И даже лес мой девственный в оградах.
И я ночами вою от тоски,
С тоской давно на сердце нету слада.
И снова снится крытка и конвой,
Плохие сны они порой бывают.
Баранов пришибает волчий вой,
А волка, волка пуля убивает.
Снова несет меня жизнь,
Ветками хлещет по телу.
Снова шепчу я -Держись!
Пули и справа и слева.
Только не в пулях же суть,
Так уноси меня ноги.
Мне никогда не свернуть,
Даже с последней дороги.