О любви
до меня продышали,
обслюнявили
в спешке стихи,
изорвали
цветастые шали,
запихнули в букеты
грехи,
перебили немало
посуды,
утонули в слезах
и крови,
до ножей,
до осины Иуды,
до стрельбы,
до воскресшей
Любви, –
от того не могу
это славить, –
будто чьё-то табу
на устах, –
что служу другой
призрачной яви,
у которой
миры на руках.