Vetro son fatti i fiumi, e i ruscelli
gli serra di fuor ora la freddura;
vestiti son i monti e la pianura
di bianca neve e nudi gli arbuscelli,
l’erbette morte, e non cantan gli uccelli
per la stagion contraria a lor natura;
Borea soffia, ed ogni creatura
sta chiusa per lo freddo ne’ sua ostelli.
Ed io, dolente, solo ardo ed incendo
in tanto foco, che quel di Vulcano
a rispetto non ; favilla;
E giorno e notte chiero, a giunta mano,
alquanto d’acqua al mio signor, piangendo,
n; posso impetrar sol una stilla.
Джованни Боккаччо
Ледком укрыл ноябрь речушек русла,
Бураном тропы занесло, вели что к брегу,
И что травой уже пожухлой устлан,
Засыплет скоро вьюга землю снегом.
Жизнь замерла, иль умерла навеки,
Как решено вверху там, в небе, Богом,
От хлада ивы опустили веки,
И клён в снегу, как будто бы безногий.
Болит душа от жалости к живому,
Но ведь нельзя на свете по иному,
Пройдёт зима и благо вновь родится.
А с ним и нега, и истомы ложе,
И ты проснёшься, дорогая, тоже,
Чтоб надо мной навечно воцариться.