Ты первый час во Франции,
На всё "pardon", "merci",
И вот, как в ресторации,
На первое – такси.
Носильщики деголевы
Проворней, чем в Москве.
Поздней смекаешь: вроде бы
Всё дело в языке.
С прононсом произносишь:
"Monsieur, me gare de Lyon"...
И вот уже ты просишь
Прикрыть окно в салон.
Всё элегантно, тонко,
По просьбе, без команд,
А музыка в колонках
Ну, чистый Самарканд.
Дежурная улыбка,
Мол, всё, дружок, о'кей.
И мы скользим по ниткам
Немытых фонарей.
Мелькая, пропадают
И скверы, и дома.
И ты не понимаешь:
Что кончились слова.
Что нечего добавить,
И не о чем спросить,
Ни музыки поправить,
Ни просто отменить.
Тайком глядишь на счётчик
В надежде, что теперь:
Нарядный и высокий
Проявится Эйфель.
Но где-то не срастается
Простой мечты сюжет.
И сказка продолжается,
И вроде её нет...
***
А парижское метро –
Это что-то.
Если наше – озерцо,
Там – болото.
Не пройти и не понять
Его сходу,
Даже если не пенять
На погоду.
Сверху стройное, как флот,
Снизу – бяка.
Не спешит туда ни кот,
Ни собака,
Нет и чёрного бомжа,
Что повсюду.
А вагон в два этажа
В рост с верблюда.
А, как ходят поезда,
Это прямо,
Трезвому понять нельзя,
Не что пьяным.
С виду будто всё путём
И на совесть...
Вдруг к перрону, но с углём
Едет поезд…
Не понять, что здесь забыл
Ошаленный,
Ведь перрон по счёту был,
Самым первым.
Так в Москве, ядрёна вошь,
Не бывает.
Это тут, чего не ждёшь,
Прибывает.
Но, как было, так и есть:
C'est la vie...
Удалось мне всё же сесть
В TGV.
Что был белый и большой,
Как утюг,
И махнул прямой стрелою
На юг.
Где меж древних акведуков и стен
Разместился небольшой Сент-Этьен.
Говорю: "Bonjour les gens"
Без затей...
Может встретить доведётся друзей.
***