Осень, сентябрь, время рождаться вновь,
Химия крови снова тревожит душу,
Вера с надеждой бьют неизменно в бровь,
Чтобы с любовью смотрели глаза наружу
В новый и дивный, открытый как книга мир,
В нём прочитается старая детям сказка –
Юный герой устремился на брачный пир,
Жертва его неизменных сюжетов связка.
Только об этом молчать надлежит потом,
Если болит незажившая в сердце рана…
Спящие предки когда-то хранили дом,
Тихо под полом были, и не вставали рано,
В городе первом была неизменность стен,
Грубые камни, глина, мрак и огни на башне,
Это пульсация знает открытых вен,
Память, хранящая в будущем день вчерашний.
Высохла роза, но снова она цветёт,
Боль забирая предродового стона,
Ведь на земле, где текло молоко, весь мёд
Собран в кувшины пчёлами Иерихона.
Сладость познания горечью стала тут,
Жизни – зерно в ладони, сорваны без изъяна,
Привкус остался вечный от тех минут
Сочной свинины праздников Ханаана…
Проклятый сын за грехи своего отца,
Край потерявший кедровых лесов и сосен,
Дарит гостям девять грамм свинца
И как художник красную любит осень,
Он приезжает туда, где его не ждут,
И открывает двери идущим в тартар,
Люди ещё полюбят его хомут,
Людям понятен будет садист и варвар.
Брошенный камень его на пути найдёт
Чтобы разбить им сопливую плоти мякоть,
И постаревший навеки небесный свод
Будет о детях безвинно пропавших плакать.
Камень о камень и новый начнётся век,
Тем хорошо, кто его не увидит снова,
Кто не поднимет ресниц и уставших век
И не услышит о нём никакого слова.
Так ли, иначе, но время рождаться вновь,
Осенью ясной становится грань предела
Чтобы её пройти оживает кровь
И возвращает душу в пустое тело.