Робкие надежды

             
 Через год после моего окончания лекторских курсов в Киеве брежневская эпоха «приказала долго жить». В день похорон Брежнева, 15 ноября 1982 года, я стоял в холле главного университетского корпуса в толпе студентов и смотрел  телевизор. Это была первая после смерти Сталина траурная церемония, когда хоронили лидера государства. Несмотря на печаль, связанную с этой церемонией, особо трагических чувств не возникало. Брежнев давно болел, и его даже иногда было по-человечески жаль. Теперь он освобождал своё место другому руководителю. По ряду косвенных признаков мы догадывались, что им станет Ю.В.Андропов. Ему досталось незавидное наследство.  
 Правящая элита предпринимала судорожные попытки  взять ситуацию под контроль, хотя бы наскоро расшить узкие места, образовавшиеся в экономике страны и управлении обществом в предшествующий период. Новый Генсек Ю.В. Андропов внушал определённые надежды. Он был единственный в руководстве страны, кто видел весь масштаб развернувшегося паразитизма и при этом не побоялся выступить против массового засилия коррупции, которой в то время уже было охвачено всё. Он начал массовые чистки, до смерти испугавшие вороватую элиту: за 15 месяцев его руководства было сменено 18 союзных министров и 37 первых секретарей обкомов. Несколько крупных хозяйственных работников за хищения в особо крупных размерах пошли под расстрел. Такого не происходило с 30-х годов.
 По указанию Андропова повсеместно развернулась масштабная работа по укреплению трудовой дисциплины. Группы профсоюзных активистов в сопровождении сотрудников милиции стали посещать места массового скопления людей на предмет выявления «сачков». Результаты не заставили себя ждать. Явственно помню опустевшие днём улицы, полупустые рестораны, кафе, кинотеатры Ужгорода. Привыкшее к брежневской вольнице общество недоумённо пожимало плечами.
 Возникали вопросы и в нашей идеологической среде. Мы хорошо знали Андропова как проявившего твёрдость советского посла в Венгрии во время событий 1956 года; как руководителя КГБ, пятнадцать лет возглавлявшего это ведомство. Но как партийный руководитель Ю.В.Андропов был нам неизвестен. О его политических взглядах можно было только догадываться, и по этому поводу  строились разные предположения. Одни говорили, что Андропов жёсткий руководитель, и он будет продолжать политику репрессий. Другие были уверены, что новый руководитель страны в конце концов вернётся к политике Брежнева. Но вскоре все эти кривотолки развеялись сами собой. В мартовском  номере журнала «Коммунист» за 1983 год Андропов  выступил со статьёй «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР», которую можно считать программной. В ней новый Генсек откровенно заявил, что  мы ещё до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живём и трудимся; признал, что в нём имеются противоречия, которые ещё не познаны и которые общество вынуждено преодолевать методом проб и ошибок. Впервые за много лет с самой высокой трибуны вещи были названы своими именами.
 К сожалению, Андропов не успел реализовать свои планы по очищению общества и развитию страны. Он тяжело болел (у него отказывали почки), и с августа 1983 года просто жил в кремлёвской больнице, всё более утрачивая связь с внешним миром. В октябре этого года я побывал в Москве, и от своей родни узнал самые противоречивые слухи по поводу его болезни. Вплоть до предположений, что Генсека умышленно спроваживают на тот свет.               
 9 февраля 1984 года Андропов скончался, так и не разгаданный своими современниками. Особых лавров он не заслужил. Но достоин благодарности хотя бы за то, что разворушил бюрократический муравейник, заставил общество присмотреться к себе поближе. Ветер перемен был ещё едва заметным, но наша идеологическая среда его уже почувствовала. Поэтому, когда весной 1984 года проректор по научной работе С.М. Кишко предложил мне с нового учебного года идти в докторантуру, я сильно не упирался.