*
Захожу в музей –
стоит статУя.
У статУи нету...
Что подумали – то есть;
у статУи нет ни рук,
ни головы, ни шеи
только туловища часть:
таз стоит на постаменте
и любуйся спереди
и сзади -
всё открыто
напоказ.
Рядом голова,
но та без глаз.
У другой,
что с ними рядом
отвисает,
и не хобот
и не хвост,
а большущий,
волосатый...
Нос.
И провисли,
оттянули
кожу,
два огромных
и лохматых
уха.
И лежит-то на боку
опираясь на рукУ.
Я внимательно гляжу,
что искал - не нахожу.
Чтобы всё по чести
должен быть на месте,
а его на месте – нет.
Эх, зараза же живот,
всё попрятал обормот.
Впечатляют нос и уши,
да губой отвисшей манит рот;
на меня глядит урод.
На века застыл детина;
тут лежит верзила-образина!
Спрятан пуп,
за складку жира.
Да...Правдиво отразила
скульптора рука:
гадость тела
и уродливость лица.
Рядом зеркало большое:
посетитель от макушки
и до пят;
отражается в нём радость:
ты неписаный красавец-
молодец,
а статУя ужасов
венец.
И прославлен
сей музейный образец:
безобразен,
а чудесного творец!
Чертыхнулся бранным словом;
усмехнулся:
Ох, природу, всяк, не тронь,
всколыхнёшь красу,
а пыхнет вонь.
Что житье прекрасно,
то не сказка,
что ужасно,
то не ложь.
По-простому, по-мужицки:
жизнь искрится, мир – пригож,
и чужое хаять, друг мой, брось.
Хорошо стоять творениям в музее,
лишь художника рука
их погладит
иногда.
А поставь хоть что, в библиотеке?
Там же грамоте обученный народ
понапишет на латыни,
ведь не может не писать,
что аптеке и филфаку не понять;
остроумия иголок полон рот,
некуда девать.
Дай писакам каплю воли:
кукиш слов девятым валом и читателю хана;
заменяют те слова, всё богатство языка.
Сентябрь 2019г.
-*.*-
(а)