Ну, кто сказал, что в прошлое ушли бараки,
И что «хрущёвки» вслед за ними? Это враки!
Интимные подсобки, как и прежде, рядом
Чему все, разумеется, совсем не рады.
И шлейф из унитаза и сказки бабы Ванги…
Прицельно в кухню взлетают бумерангом.
Всё то же, только выше, каморки поэтажно,
И в них живущие, невольно, все «отважные».
Кто, без нужды, согласен жить в качалке,
Скрепленною песком и хрупкою мочалкой?
Ещё за это немеряны долги платить обязаны.
На всю оставшуюся жизнь по-рабски связаны.
***
Китайской казнью называем мы те звуки
Когда подтает снег и с крыши капли-суки
Мелкокалиберным наскоком на отлив окна.
Нет спящих в доме, всех долбит мысль одна-
Растает этот снег, потом дождей черёд
И лето - осень по финишной прямой идёт.
И я - в бессонном состоянии очередном…
Как все, забившиеся в многоэтажный дом.
***
А поутру, по лестнице, с тоской в глазах
Спешат к машинам, зажатым в тормозах.
Ключ-зажигание, мотор ритмично бьётся,
И газ-убийца от машины к дому вьётся.
Проникнет в холл, на лестницу - и выше
По стенкам в окна и до самой крыши.
А в доме дети, старики-родители и жёны
И каждый день всех травит газ лужёный,
По мановению руки любимого, без умысла.
Но нет надежды, чтоб хоть один задумался.
Спит разум человека в ежедневной коме,
От множества машин и газовой атаки в доме.
Продолжение следует…