Дворецкий зажигает канделябр свечей,
Он в черном камзоле и белых перчатках
Почётно несет поднос серебра,
На нем графин коньяка и фужеры.
Хозяйка в халате из черного шелка, спадающем с плеч
Стоит у окна и пьет пуаре, погруженная в ночь.
Кислинка во рту от напитка приятно бодрит и заводит.
Её любимый мужчина к ней скоро придёт.
Хозяин поместья в своем кабинете
Поник головою над кипой бумаг,
Ворох долгов ему разгребать,
Встает зажигает сигару...
Он столько работал на благо семьи,
С потом трудился отдавая себя,
А денег всё меньше и меньше
Их почти нет.
Чем же платить за детей в институтах?
Чем же платить за поместье, за замок?
От ремесла и торговли только убытки.
Чем же платить?
Как же не хочется снова,
Снова опускаться на дно нищеты,
В грязной рубахе ходить по полгода,
В тавернах драить полы.
Стук в дверь прервал печальные раздумья Хозяина,
Дворецкий вошел: "Коньяку перед сном?"
Спросил он почтенно, думая о чем-то другом.
"Да, наливай" ответил тот отрешенно.
Поклонившись и нечего не сказав,
Дворецкий вышел, дверь закрыв аккуратно.
Хозяин снова один, курит сигару, попивая коньяк.
Вспомнил, жена уж в спальне его заждалась.
Но он не придёт, как бы он не хотел
Разделить с ней ложе и предаться любви.
Он не может, ему стыдно смотреть ей в глаза, он банкрот!
Он не знает как счеты свести.
Дверь отворилась без стука.
Она обернулась, ее глаза улыбнулись,
"Я ждала вас, Себастьян".
Дворецкий, войдя, поклонился и направился к ней.
"Я с нетерпением ждал этот вечер, Розетта моя",
Все мысли о вас и только о вас,
Ваш муж не придет сегодня, занят работой,
Мы будем одни.
"Сделайте так, как всегда мой милый слуга,
Мне это нравится очень"
Она оголила бедро из-под полы халата,
Себастьян встал на колени.
Он едва прикоснулся губами
К её бледной и холодной коже,
Она тихо вздохнула
И оттянула подол ещё больше.
Он целовал ее ниже, всё ниже,
Осыпал колени и голени,
Дошел до ступней,
Именно это нравится ей.
Себастьян целовал ее стопы,
От пяток до пальцев,
Наслаждаясь ароматом Розетты,
Наслаждаясь вкусом Розетты.
С шелестом тихим халат упал с плеч,
Розетта схватила любовника за ворот рубашки
И сказав: "Besa me mucho"
Притянула к себе.
Хозяин, он же Роберт,
Взглянул в окно, туда,
Где жил в соседней башне Себастьян.
Свет был не погашен.
Как странно, ведь должен
Вроде спать, храпеть.
Ведь времени уж полночь
Не похоже на него.
Схожу-ка я, подумал Роберт,
Поговорю, поплачусь, возьму совет
Взял канделябр и пошёл
По коридорам замка Virginal Castillo.
Замок Virginal Castillo стоит уж триста лет,
Среди холмов лесистых,
Среди трехсотних елей,
Как каменный титан встает из зелени.
На стенах узких арок-коридоров
Висят старые полотна
Тех времен, когда здесь жили короли
И люда было много и пиров.
А теперь, повсюду сумрак, холод,
Пустота и тишина,
Лишь изредка нарушаемые
Шагами нынешних хозяев.
Шел Роберт к другу своему,
Шел быстро так,
Что свечи уж давно затухли,
Вдруг слышит...
Где-то сбоку, где-то там,
Где спальня Розетты любимой,
Исходят довольные стоны,
Всё громче и громче.
Холодный пот прошибает Хозяина,
И тут же в жар бросает:
"Как могла, скотина такая?!
А он, мерзавец, как он?!"
Обоих убью, искромсаю.
Неблагодарные твари,
Каждый получит в сердца
Ударом острого ножа
Сорвав алебарду с щита,
Роберт помчался туда,
Туда, где вершилась измена.
Туда, где любовь его когда-то была.
Не было долгих речей
Раскаяния, прощения.
Никто не успел и слова сказать,
Словно молния пробила окно.
И убила троих.
Все трое в крови лежали навзничь,
Как три хрустальных разбитых бокала
Из которых вытекало вино.
Он двоих зарубил как свиней,
А себя на штык напорол
Брызнув красным фонтаном на пол.
Ещё в коридоре он знал, что трое падут.
Опустело в замке Virginal Castilla,
Лишь ветер гулял по коридорам,
Обдувал синие мертвые тела
С почерневшей кровью.
Где-то в дали с верхушек елей
Испуганно вороны взлетели,
Будто учуяли старуху Смерть
Пришедшую за троицей душ.