Рецензия на «Те строки, которые я до рассвета писал...» (Сан-Торас)
___________Изумительные Ваши лекции!!!
САН! - ВСЕ! - лекции - видео я посмотрела и ни раз!
Я бы ВАС по всем теле - каналам РОССИИ показала .
Это - бесценный ДАР людям и ВАШЕ бескорыстие в знаниях.
И голос, и простота в общении - всё!!!
Честно скажу - я плачу от восторга, преклоняясь перед ВАШЕЙ ВЕЛИЧИНОЙ.
Я всегда - от восторга плачу, когда поёт кто - то из великих, танцует, как Барышников, или Максимова...
Самые знаменитые люди вокруг ВАС!
Вот мне повезло - что ВЫ появились в моей жизни, как целитель.
Я прекрасно сознаю это...
Анна Вайс-Колесникова 10.09.2019 15:33
.
_______Аннушка, Вы даж не представляете, сколько собак на меня
спустят из-за Вашей патетики! Как-будто я могу корректировать
чьи-то высказывания, или РЕДАКТИРОВАТЬ чужие гиперболы!
Есть категория людей, которые не выносят ВОСТОРГИ АДРЕСОВАННЫЕ НЕ ИМ!
От этого их нипадецки плющит и колбасит!
И хотя, мне такой дискомфорт граждан - монописуален,
тоизть нивалнуит, но как доктор беспокоюсь,
когда у каго-то в зобу першит, в анусе свербит, ибн Ваши
немыслимые преувеличения, возбуждают в некачественной
части человечества Матюкальный Зуд!
Лично для меня восторги работают по известной «формуле Штайнмайера»,
- это примерно то же самое, что: "УТРОМ ДЕНЬГИ - ВЕЧЕРОМ СТУЛЬЯ"
(то есть сначала стихи, потом гиперболы и оксюмороны)
Пойду, почитаю...:))
.
___________ДА, я так и живу, думая о ВАС!
САН, мне даже снится наша переписка.
Почерк у ВАС изумительный!
И ещё ... я очень любила ПАСТЕРНАКА - а теперь вижу, в чём ВЫ превзошли.
Помните у Ницше в "Заратустре "
- " ... человек должен превзойти". ВЫ превзошли!!!
ВАШИ стихи интереснее, сложнее, много замечательных мыслей и метафор.
Такого ОБЪЁМА у Пастернака нет.
Но, как человек большого, неординарного ума - ВЫ не можете не знать, что ВАШИ стихи холоднее...
( Сами же сказали, что я могу откровенно всё писать.)
А то, что ВЫ для меня - Счастье!
Это так и есть!
Не знаю, сколько проживу ещё...
но благословляю тот день, когда я написала ВАМ!
Анна Вайс-Колесникова 10.09.2019 12:24
.
___________Не ну, в отношении Ницше, я бы познакомил его с теорией
"Парадоксальности", которая пришла мне в голову, аккурат,
в тот момент, когда рассказывал Вам о картине Мунка "Крик".
Теория Парадоксальности одиночества заключается в том,
что самое неделимое чувство - ОДИНОЧЕСТВО человека - не индивидуально,
ибн оно имеет самый МАССОВЫЙ характер.
Потому что одиночество человека тождественно одиночеству человечества.
Каждый из нас настолько одинок, в этом мире, насколько одиноки мы все
во вселенной.
Человечество ищет в космосе иные жизни, иные цивилизации
и осознание того что мы одни в бесконечности звездных миров,
вселяет в нас чувство коллективного одиночества.
И ты уйдешь в пургу моих потерь.
Застынет вслед распахнутой зевотой,
Открытая в ночную пустошь дверь,
Как Мунка «Крик» от боли косоротой.
Благодарен Вам, за ремарку, сопоставляющую мои, (более холодные стихи с
поэзой Пастернака). Его лучшие вещи люблю до на память.
По мне Пастернак - поэт непревзойденный, но и себе я не кажусь холодным...
не-ну, открою свои стиши погляжу, подумаю...
по «формуле Штайнмайера»...:))
*~<>~~<>~~<>~*
ПОЭТ И НАРОД.
Нет, художник не должен из боли вам
Свой возвышенный дух высекать!
Эй! Не надо навязывать роли нам,
Камни в спину с размаху кидать!
Молотком бить по стеклам! К иллюзиям
Приставлять хладнокровный кинжал.
В теплой ране грел пальчики Музе я
Перед тем, как ее ублажал!
В час предательства, лжи, унижения
Слёзы прячут горючую соль.
Где страданье, там нет вдохновения!
Что от боли я чувствую? - Боль!
Не пронзайте предсердье заточками,
Нищетой не грозите морить!
Обнажась наболевшими точками
Не обязан художник творить!
Облака разбегутся мангустами,
Заржавеет луны булава -
В сны искусства погрузятся чувствами
Мои письма, стихи и слова...
Терпким зёрнышком горького кофе я
Растворюсь в забурлившей воде,
Затеряюсь на скорбной Голгофене,
Промелькну в зыбко-звёздной слюде.
Не топчите нас ниже поребрика!
Вы ведь ждете картин, партитур!
Кто вам даст гениальные реплики
В очаги одряхлевших культур?!
С небесами союз не расторгли мы!
Я услышал из Боговых уст:
Счастье - это полёт и восторгами
Не исчерпанный жизнью ресурс!
Горный воздух вселенского знания,
Пригубившая таинство мысль.
Эхо творческого дыхания -
Это жизнь! Это жизнь! Это Жизнь!
*~<>~~<>~~<>~*
Lacrimosa.
Автор «прикован силой небывалой»
к «образам, нахлынувшим извне».
Гёте. Фауст.
Ну, здравствуй! – Вечереет по фэншу,
Закат прожилками имбирит красными.
Последнее письмо тебе пишу -
Жалеешь, или нет? Жалей, напрасно мы…
Устал я от булавочных речей,
Прикольной, полупошлой легковесности:
«Ну, Чо? - Ни Чо!» Проходит век – ничей! -
Сленг поколений «Чокнутой словесности».
В гербарий низкосортной кутерьмы
Шаблоны слов пришпиливаем датами.
Зачем дан мозг? Чтоб наслаждались мы
И классикой, и «Черными квадратами».
Но фальшь повсюду вскармливает ложь,
Настанет день последнего свидания.
Не получив того, что долго ждешь,
Испытываешь разочарование.
В последний миг, сквозь жухлую кору
Янтарно капля скатится морозная
И обожжет затылок на ветру
Прощальное дыханье лакримозное.
А на манжетах алых облаков
Судьба распишет путь марионеточный,
Макнув в чернильный сумрак вечеров
Нагих деревьев сломанные веточки.
Искусство ведь не в красках и речах -
Тревожа душу, пробуждаешь к вечности…
Дух творчества сокрыт в простых вещах:
В сочувствии, любви и человечности
Lacrimosa Реквием Моцарта.
Переводится как - «грусть»...
*~<>~~<>~~<>~*
... НЕ ДЛЯ СЕБЯ
Я думаю о том, как холоднА метель,
Как обескровил дом с окном витиеватым.
Какой была любовь – такая и постель.
Каким был наш восход – такие и закаты.
Пришедшая беда не больше валуна.
Ведь каждый одинок, к чему корить и ранить?
Какая будет ночь – такая и луна,
Каким был поцелуй – такою будет память.
Я думаю о том, как холоден февраль,
Года уходят в даль, в туман родные лица.
Обветрен, облысел мой ветхий календарь
Последний волосок, последняя страница...
А прошлое болит, не вычесть не стереть.
Каким был выбран путь – такая и дорога.
Какой дана судьба – такою будет смерть.
Живи не для себя – для истины, для Бога.
*~<>~~<>~~<>~*
НЕ ДАНО.
Плыву на просветы подводными снами,
Года протекли, как песок.
Застывшими льдами вода между нами,
И каждый, как перст, одинок.
А солнце пылает, сильней чем Везувий,
Проснувшись в горячем бреду.
И мысли блуждают кругами безумий,
Как лилии в сонном пруду.
Поэты играют словами пророчеств,
Полынь многоточий толкут.
А чайки ныряют в моря одиночеств
И звезд отраженье клюют.
Кресты над холмами покрыты венками,
Устали лопаты кромсать...
И мы не пробудимся над облаками,
И нам не дано воскресать!
*~<>~~<>~~<>~*
ПАРИЖ.
В Париже вьюжит ветер кувырком,
Стучится в заколоченные двери.
Но не сломать скалу моих доверий,
Пускай с петель срывает сквозняком!
Ведь ты утешишь краешками рта:
«Все это, милый, пустошь, маета!»
Как шелест трав у ног твоих спокоен,
Как дух велик - непобедимый воин!
Я думал: сотни жизней мне не хватит
Любить ее… «На свете ты одна!»
И, уронив лицо к подолу платья,
Целую край серебряного льна.
А ветер гонит к северу поток,
Укутав Нотр-Дам в ночной платок.
Восход кропит окно червовой картой,
Насыпав звёзд прощальные огни
На волосы уснувшего Монмартра,
И первый луч уже пролил со старта
Шипуче-солнечным глотком Аи
На спящий город зарево любви.
*~<>~~<>~~<>~*
ФАНТАЗИЯ ТВОЯ.
Господи душа сбылась
Умысел Твой самый тайный.
М.Ц.
Спадёт листва, а вслед за нею осень,
Обветрятся пшеничные поля
И время никого из нас не спросит,
Срывая лепестки календаря.
Пройдут дожди, снега, метель и ветер,
В дыханье ледяных небесных гроз
Родится день! Он будет чист и светел,
Зарёй стряхнувшей с неба крошки звёзд.
И вновь среди твоих тревог и мает,
Октябрь зардеет ярче янтаря.
Лист миндаля, как быстро он сгорает,
Как быстро жизнь сгорает, не горя!
Как жаль, что в ней не те случились встречи,
Не тех людей хотелось видеть в ней!
Но, не горюй - еще не ночь, не вечер!
Еще обещано бессмертие теней!
И вдруг поймешь - все это снится, снилась:
Любовь, надежда, капля янтаря ...
Судьба исчезла, не сбылась - не сбЫлась!
Одни мечты, фантазия твоя....
*~<>~~<>~~<>~*
О МОНАМИ!
О Монами! - Ты пишешь так легко
Ни вычурно, ни в стиле рококо –
А просто, откровенно, как прядется:
О том, что день, стекая по стеклу,
К земле сутулит тонкую ветлу,
Ветвями поседевшую старушку,
О том, что преждевременно свой век
Я выгреб из амбаров и сусек
И ногтем он с меня снимает стружку.
Ты шепчешь в полумрак ночной тиши
Мои неторопливые стиши,
По датам собираешь воедино,
Коснешься спящих клавиш пианино...
А я черкну тебе напоследях
О солнечно-безрадужных дождях.
Слепых дождях, не видящих низги.
О том, что хлеб добыть для мелюзги
Непросто, но у всех свои утраты.
Иду с обходом утренним в палаты -
Больничный из людей сочится страх,
В преддверье тишины, где тьма и прах,
Где ангелы беспомощно глухи...
Из этого рождаются стихи,
Восходят без пленительного штампа,
Без сладко-слюнных палевых красот.
Забрезжит свет и долетит с высот -
Я погашу, а ты включаешь лампу.
В твоих широтах дремлет океан -
Туманы выдыхающий кальян,
А у меня уже лучи в простенках
Петляют канареечным оттенком.
Mon ami - по-французски мой друг.
*~<>~~<>~~<>~*
МОРСКОЕ.
На свете счастья нет,
Но есть покой и воля.
А.П.
Морская пена шепчется – встречай!
(О шелест платья знатного вельможи)
Дорожка расплескала лунный чай
И ластится ко мне змеиной кожей,
Ползет к ногам шепящею водой...
А волны - черно-белые орлицы! -
Несут на крыльях пенистый прибой,
И дождь летит стальной вязальной спицей!
О море, выбор слишком непростой!
Мне не легко делить с родными долю
Мне трудно, Господи, с самим собой!
Смирить свои желания и волю.
А море развлекается - давай!
Не стой на берегу, забросив снасти!
Лови волну, себя в нее впрягай,
Покой и воля – вот что выше счастье!
Но я стою в сомнении опасном,
Стою с собой, отчаянно борясь,
В смятенье между духом и соблазном:
О небо, не теряй со мною связь!!!
Не надо ни свободы, ни покоя!
Дари затишье тихим океанам!
Плыву на зов солёного прибоя
И Бог стихи прикладывает к ранам.
*~<>~~<>~~<>~*
УСАТЫЙ АНГЕЛ.
Шёл дождепад, дрожа озяб февраль,
Потоки с крыши скатывались в трубы.
Я растегнул по пуговке печаль
И утешал, твои целуя губы.
Казалось, что любовь быстрей чудес
На свете совершает перемены!
И облака, немеркнущих небес,
Господь кладет под голову Вселенной.
Казалось, что времён незримый лёт
Нашептывал: " Смотри, замри, послушай!
Там вечность, там Усатый Ангел ждёт
Земные неприкаянные души!".
И мы искали облачный маршрут,
Тот вечный путь, умом непостижимый,
Где в синих весях нас незримо ждут,
Паломники любви и пилигримы.
А в гулкой бездне, в тьме глухих берлог,
Присыпанная звездною порошей,
Вселенная спала, как носорог,
Похрапывая в Боговы ладоши.
*~<>~~<>~~<>~*
ОСТРОВ РОБИНЗОНА.
« Кому повем печаль мою?»
Плач проданного братьями Иосифа.
Год выпит незаметно, как глоток,
Прикроешь веки — суток не бывало!
И гвозди дней вгоняет молоток
В висок судьбы. От самого начала
До пристани последней, до конца,
До остановки. Стоп. Сушите Весла!
Весна с лицом пугливого птенца,
Еще робка, слаба и малоросла.
Апрель созреет, наберёт разгон.
Но остров мой никем не обитаем.
И дух здесь одинок, как Робинзон,
И собеседник в роли попугая.
Луч солнца тронул тучи бахрому,
По краю прошивая алой нитью.
Среди толпы остаться одному —
Какая участь, таковы событья.
Что память? — одинокий монолог:
Тот эпизод в костер, а этот — в мусор!
Мой век — один исписанный листок,
А годы, как нанизанные бусы.
Кому повем печаль, беду кому?...
Последний лист с календаря срывая,
Быть одному — так значит одному -
Не надо Пятницы, не надо попугая.
*~<>~~<>~~<>~*
ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР.
Весенний дождь исполнил блиц,
Сияет небо синее!
А ты стоишь средь прочих лиц,
Задумчиво красивая.
Взглянул - сомнений ни следа!
Смутилась заполошенно...
Иди, любимая, сюда,
Иди, моя хорошая.
Настойчиво не буду груб
В минуты откровенные.
Шепнула горько: "Ты мне люб",
Сжав чашечки коленные.
Любовь, одетая в мундир,
Застегнута по горлышко.
Котенком вывернулся мир,
Зажмурившись на солнышко.
Не скажешь ласковое «да»,
Не станешь нежно-добрая -
Исчезну, канув навсегда,
Естественно отобранный!
Играют клавиши дождя,
Моргает небо стразами.
В просторах легкого плаща
Несу тебя за пазухой.
*~<>~~<>~~<>~*
______"Счастливое"______:)
Однажды из далЁка-далекА
Бог снизойдет на землю свысока,
На тихий океан, на спящий лес.
Покатится с сиреневых небес,
Устав от темноты ночного груза,
Высокая лимонная луна –
Разрезанная кварцевая друза –
Получит каждый то, о чем мечтал:
Найдет душа свой праведный причал.
Проклюнет тучу тонкий луч павлиний,
И дождь прольется светлый и слепой,
Не предвещая бури грозовой -
Над радугой есть солнечные ливни.
Они бегут надышано свежо,
И на душе спокойно, хорошо!
А я и не бегу, и не спешу
Переступить последнюю межу…
Мне жаль вон той незрячей и прозрачной,
Упавшей капли утренней росы
С зеленой виноградовой лозы,
Что оплела балкон и вход чердачный.
Гляжу, скользнул зари пшеничный свет
За горнорыбий выгнутый хребет.
Потоки ветра хлынули лавиной
За синей, ярко-синей высотой…
А я слежу в просветке тополиной,
Прилег на бритых травах сам не свой
И наслаждаюсь дальней, голубиной,
Высокой необъятно-голубиной,
Прозрачной перьекрыло-голубиной,
Небесной, невесомой красотой...
*~<>~~<>~~<>~*
ЧЕРНЫЙ КВАДРАТ.
«Ты вечности заложник
у времени в плену.»
Б. Пастернак
Бессонница, ах, он заснуть бы рад,
Ночное небо звездность обещало.
Оконной рамой схваченный квадрат,
Конец всему, а может быть начало?
Запечатлеешь ночь, автопортрет,
Безумство красок - это тоже было.
Тогда он написал сплошное «НЕТ»
Оконной рамой, чернотой бескрылой.
С тех пор не умолкает вечный спор:
Что это прихоть? Вызов бракодела?
Шедевр, насмешка или просто вздор?!
Чернить квадрат - неслыханное дело!
Он дух искусства в темя поразил.
В обмен на страсти - обморок квадрата.
Ты б написал ромашки, Казимир!-
Лужок ромашковый в пучке заката!
Мир изумленно на квадрат взглянул:
Глумишься ты над нами? – Ты безбожник!
Была бессонница. Ах, если б он заснул.
Не засыпай, не спи, не спи художник!
*~<>~~<>~~<>~*
БАБ-ЛЕТНЕЕ.
Шла осень за снежною шубой,
Стыл двор, как цветное пятно,
А солнце с утра желтогубо
Мое целовало окно.
Слетала листва цвета хаки,
Впадая в осенний минор.
Бездомные мёрзли собаки,
Собой согревая забор.
Дрожали деревья раздеты,
Прохлада по веткам текла.
Все чаяли бабьего лета,
Всем так не хватало тепла!
Продрогший малыш, словно цуцик,
Уткнулся лицом в воротник.
Теперь уж теплу не вернуться,
Всплакнул серый дождик и сник.
И столько тоски в этом всхлипе,
Такая грустин всеохвать,
Что вспыхнуло солнце на липе
И ну малыша целовать!
*~<>~~<>~~<>~*
МИР КРУЖИТСЯ.
Бесповоротно сломаны мосты —
Утрата, боль, сомнение, тревога.
Кто не был с одиночеством на «ты»?
И кто в час горечи не уповал на Бога?
Кто не искал поддержки в небесах,
Не отрекался, не терял терпенья,
Кто не сжимал глухую боль в висках
До взлета и падения давленья.
Тот не поймет, что крик и тишина,
Беззвучие и звуки означают,
Что теплится внутри тебя душа,
Которая живет и умирает...
Тот не поймет, что хлеб и молоко
Есть благоденствие, и есть благополучие.
Что счастье - это выдохнуть легко!
Вдохнуть легко, когда ничто не мучит.
Когда в окно заглядывает ночь,
Касается прохладными руками...
Но некому спасти или помочь -
Что происходит, Господи? - Что с нами?
Что происходит? — думает поэт,
Листая рукописные страницы...
А мир кружится миллионы лет,
И что бы ни случилось — мир кружится.
*~<>~~<>~~<>~*
Хароновые туманы.
Не простившись уйду из бетонного города
На простор, на просвет вечной Леты-реки,
Где пылают костры, опалившие бороды
И на лодках блуждают ловцы-рыбаки.
В налетающих волнах рыбёшка полощется,
На Хароновых веслах - туманится смог...
А душа то трепещет, то дерзко топорщится,
То не зряче летит, как в огонь мотылек.
Во мне грусть по тебе загорается вспышками,
Красит охрой волну и сурьмит берега.
В одиночестве пью и скучаю над книжками -
Мне из тысяч одна, "О тебе", дорога!
Та, в которой с тобою гуляю по стЕпи я -
В небе ветер куёт облаков булаву -
Слов крапива сильней, чем ожог третьей степени,
Выжигает любовь за главою главу.
Пью твой сумрак, любимая, сине-эмалевый!
На шинели небес полмедальки блестит...
Разлетевшись осенними листьями, пали мы
В пропасть каменных комнат, в колодцы обид.
*~<>~~<>~~<>~*
ПЛОМБИРНОЕ.
"В начале было слово...
И в нем был свет..."
Евангелия от Иоанна.
Покуда солнца алыча
Не вызреет к утру —
Луны межзвездная свеча
Мерцает на ветру.
Вначале слово — слово свет!
Как искру из костра
Звучанье рифм ловил поэт
На острие пера.
Был светел дух его и чист!
Среди бродяг ветров,
Он видел как последний лист
Вспорхнул и был таков.
Как в черноту ночных олив
Вливался желтый плёс:
Рассвета розовый наив,
Пыльца прозрачный рос…
Как покачнулись стебли трав,
Заголубел простор,
Как лижет солнце засверкав
Пломбир высоких гор!
Как ветер выветрил поток
Небесной шелухи!
И Бог, под тихий шелест строк,
Вошел в его стихи…
*~<>~~<>~~<>~*
ОКЕАН МЕЖДУ НАМИ...
Друг, держись, я прошу не старей! В этом мире стареющем
Все полозья истерты и кони, и крылья в пыли!
За окном пожелтевшие листья в тумане седеющем
И осенние грузы везут по волнам корабли.
Телефонны трезвонят весь день - поедание времени!
Столько просьб и желаний - неужто я официант?!
Этих нет, те далече - я чужд современному племени,
Просто не с кем духовный в дороге делить провиант.
Что есть жизнь или смерть? Облака отвечают молчанием.
Между небом и мною соленный шумит океан.
Догорает свеча, но с каким-то упорным отчаянием,
Все не гаснет она, будто в ней чудотворный изъян.
Жизнь моя убывает, а с ней и мои сновидения.
Дух теряет опору, и падая в синюю ввысь:
Я прошу - "Дай Господь твоё трудное благословение!"
Шепот ветра доносит неброскую, тихую мысль: -
"Будь спокоен и светел, спасая от случая к случаю
Из огня из воды, несмышленых, незрячих кутят.
И смахну со щеки каплю соли горючую, жгучую...
- "Океан между нами, мой Боже, и брызги летят."
*~<>~~<>~~<>~*
УРГЕНТНЫЙ ЗВОНОК.
В зеркальной луже – тень, висок седой.
Последний переулок, путь домой.
В осенней ветоши продрог замшело
Безлюдный город. Тополей поклон.
Виток ограды…. Сад заиндевело
Ползет паучьей веткой на балкон.
Оплавлен медным светом поворот.
Фонарь. Сутулый дом. За ним живет
Знакомый доктор - выйдет спозаранку –
И в госпиталь. – Болит? – бинты не рви.
Он думает о ней и о любви…
Редеет ночь – пей чай, кроши буханку,
Младенчика спасай, дыша рот в рот.
Она не спит, еще наверно, ждет…
Раздеть, целуя с головы до пят...
Ключи в дверях. Звонок. Опять звонят.
Ну, что там?!-(Нескончаемая смена).
Проломлен череп? – Крови по колено?
А сколько лет? – Безусый, молодой?
(Какого черта! Так хотел домой!)
Назад, под лампы – режет свет, как днем…
–Который час? …Остаться с ней вдвоем,
Привлечь к себе… ладони тесно сжаты…
Но ждут уже больничные палаты
И утренний обход не отменить.
А что в душе? Как жизнь? Когда же жить?!
… Прийти, обнять, измять постель тобою…
Но ворох дел... завален с головою.
Мелькнула осень, нежится весна,
Не вырваться из белого халата,
Из этой шкуры... - что не ночь без сна!
Зачем? За что? – ничтожная зарплата.
Она уйдет! - она не виновата…
Тюленьих облаков плывут стада.
Даль купоросом, окропила зорька.
Он будет жить. - А ты? – Пронзает горько
Предчувствие… Дом пуст, как никогда,
Опущенные шторы.. Где она?! –
О, Боже! Нет! Зачем я существую?! –
Прорехи жертв и прорези утрат.
Я не хочу! Я не люблю другую!…
Будь проклят этот утренний халат!
…Вернулся? Хочешь есть? - Обнял, целую!
– Хочу любить тебя напропалую!
…Звонок. Опять… Который год звонят…
...В зеркальной луже – пепельно-седой.
Все вьюжит, вьюжит снег по мостовой,
Как буд-то небо вытрясли с изнанки.
Заводится несносная шарманка:
Домой, в тепло, припасть к щеке родной…
Да… да… такие мысли. Не герой…
___Прим. Санто___Ургентный звонок - вызов врача в любое время суток.
*~<>~~<>~~<>~*
ПРОЩАЛЬНОЕ
Легкий дождик, что китайский шелк
По стеклу туманному струится.
Здравствуй, дорогая! - Я пришёл
И отныне мы родные лица.
Убегут туманы молоком,
Расплываясь облачной зевотой.
Дорогая, мы на век вдвоем -
Скреплены единою заботой.
Станем неустанно день и ночь
Проходить сквозь радости и беды.
Старшим будет сын, а младшей - дочь,
Абажуры, праздники, обеды…
Зацветёт у дома мурава
Солнечным рассветом ярко-алым.
Дорогая, ты всегда права!
Я согласен быть всегда неправым.
Жизнь мелькнув, помашет нам крылом
И однажды, поздно или рано,
Мы с тобой по небу проплывём
Сдвоенною дымкою тумана.
Поглядим в раскрытое окно,
Облачной испариной воздушной,
На детей, что выросли давно -
Не легко, не гладко, не послушно.
До чего же наш внучок пригож!
Дочь, пирог посыпала корицей.
Пусть от нас в окошке тёплый дождь
Светлым шелком по стеклу струится.
*~<>~~<>~~<>~*
СТИХИ В ФОРМАТЕ - А4
Сharman!
Письмо из Греции.
- Я, mon ami, в пути пью за свободу, которой несказАнно дорожу!
На Кипре приземлился и брожу. Да! – в письмах надо что-то про погоду…
Здесь остров Пафос, всем ветрам открытый и рядом плещет бухта Афродиты.
Я ей нанес визит - мой politesse не слишком светский, в смысле этикета.
Взял на прокат вишневый Мерседес и покатил вдоль моря, рядом где-то
Прибой играет бодрый полонез, перелезая через волнорез.
И катит солнце восполненный нимб, в сомбреро забираясь на Олимп!
Здесь эллинским красотам нет числа! Мой берег оттолкнулся от весла
И лодочка, что старое корыто, вплыла под тень Пегаскова крыла.
Явились Музы, и моя была, парчой и царским жемчугом расшита.
Но бисер перед ней метать не стал! Пустует лАвровый мой пьедестал!
Нет знатокам до Лиры моей дела! А вот умру и оживится пляж,
Возьмет стихи мои на абордаж унылый критик, скажет запотело:
– Народ, а все же Санто был велик! Но я бы сам, как Серафим возник!
- Чего свистишь?! Глядите, экак смело!При жизни надо было, чтоб привык!
При жизни признавать - слабО, брателло?!
Поэт ваш на Олимп взошел без сил, мир оглядел, немного поостыл…
Ночная мгла легла на горном пике, надели Парки звёздные туники -
А волны бьются в бубны, звонче в дойры – так выясняют отношенья Мойры: -
Клото прядёт судьбы живую нить, а жребий тянет Лахесис из сумки,
Но пресекает Антропос задумки и этого, увы не изменить.
Закат развесил розовую низку - рукой подать. Октябрь. Звезды близко.
*
Пафос - остров в Греции.
*
Мойры - КлотО, ЛАхесис, Антропос, они же Парки – Богини Судьбы и
дочери Зевса, живут на Олимпе, гора 2 км. в высоту.
*
КлотО – прядет нить жизни.
*
ЛАхесис – определяет судьбу и тянет жребий, что выпадет тому и быть.
*
Антропос - неумолимо перерезает нить судьбы.
Зевс не может повлиять на своих дочерей:)
*~<>~~<>~~<>~*
Докторское, обычное.
Дождит ноябрь – осенний перебор... Темнеют в бурых грудах листопада деревья и церковная ограда – поток листвы – плотИновый затор. Зато всю ночь – хоть даром отдавай, пекут хлеба! Вдыхая дух пекарни, луна, затеяв в небе сыроварню, – сама как в полотенце каравай, лежит... а рядом, ливнями промыты, сверкают звёзд грибы и сталактиты. Бери плетёнку, палку – собирай до самого последнего карата, пока заря не бросит через край в ночное небо зёрнами граната… А ты ей: погоди, не наступай! Тут у меня свое земное дело: вот осень – дай ей бог! – недоглядела, оставив мне нежданный урожай.
Осеннюю перебирая мзду, вкатилось утро, размывая дёготь, и напоследок круглый лунный коготь утащит прочь зевнувшую звезду! Откроется безлюдное метро, Господь с небес перевернёт ведро набухшей тучи в сонный листопад. Повылезают люди, день начнется – пойдут в метро, в тунель, нырнут в колодцы и смирно в ожиданье станут в ряд. Примчится монстр и отворит уста, все скопом хлынут, чтоб занимать места – на службу, в офис с кондиционером. Включить экран – духовности оплот, а то как я – под госпитальный свод, под лампы с резко бьющим галогеном. Спасать. Ловить над пропастью во ржи, таскать носилок плоские баржи, халат в крови – пока не уморят… Пока к земле не засутулит плечи, колокола в мозгу не загудят: Вам, доктор, чаю? – нет, еще не вечер. – Еще не вечер! – бодро говорят. А он уже идет, заиндевелый. А я не перевёл ни дух, ни взгляд, и снег за ним ложится белый-белый, такой крахмальный и стерильно белый.... мой утренний, наглаженный халат.
*~<>~~<>~~<>~*
Колокольно-субботнее.
…Сметает дни субботняя метла, к обедне звоны льют колокола, утюжат поднебесье сарафаны, качают грушевидные тела, как черные чугунные тюльпаны. Колокола свои имеют лица. – По ком звонят? – Злы притчи во языцех! А звонница – не кукушинный
кук бывает так, что колокольный звук – красноречивей, чем лесная птица. Когда гудят в набат колокола, то черным покрывают зеркала... В них странный мир способен отразиться. Там, в мареве туманного стекла, невидимой, нечитанной страницей – мелькнет колдун, шаман, лохматый тролль, особенно когда просыплешь соль. Блеснут ее кристальные крупинки, засеяв непроглядную сурьму и продырявят купольную тьму соленых звезд осколочные льдинки. Их слижет солнце знойным языком, вползая утром в сизый окоём и заскользит лучами по квартире. Народом оживится снулый двор, пускай бурлит нечищенный, в мундире картофель под неспешный разговор. И думаю, ослабить бы подпругу – навьючен, но давно устал везти. Все бросить бы о, Господи прости! – рутина дел за мной вползает цугом в субботний полдень, нагоняя хмарь... - по ком звонит сегодня пономарь?! – Сигнал навек или на скорой, в гости? Заноет сердце, пьешь валокордин. Звонок предупреждал, и не один. – Что тело без души? – мешок и кости! В обход не прошмыгнуть, не обойти ту лодочку, что брезжит на пути.
У каждого свой путь, своя судьба... А там Эдем и Ад, раздор борьба, иль пустота за литургийным звоном? Но чувствую, что не готов пока, за сварговые* кануть облака, причалиться у Вечности с Хароном.
_________"СвАрга" - на славянском - Звездное Небо, именуемое Колесом Сварога.
*~<>~~<>~~<>~*
ЛЕШИК
...Живет себе Лешик лесной в просветах лесных перелесков и цедит дымок бородой, пьет чай с дождевою водой, по дереву режет стамеской. Давно уж легенды и быль – в одной тяготятся упряжке. Но все-таки тролль и упырь не лезут в чужой монастырь, не пьют мировую из фляжки. В скитах хоронятся скопцы, а ночью куют в подземелье лже-карлики и кузнецы, но золото эти лжецы к утру превращают в каменья! А Лешик блукает домой, с кусочком пчелиного перга, вдруг видит – блестит под ольхой серебряный и золотой фальшивомонетчика-цверга. Он в миг развязал вещмешок, тревожным сомненьем объятый… – не верится ни на вершок… – лежит, как простой артишок, на вид драгоценное злато…
Трамвайчиком мчится река, набита созвездий копилка. Вдруг жалюзи из тростника ворсистая лапа-рука стянула за бурые жилки, и ждет семипалый кузнец, нарушив лесное эмбарго, что Лешик возьмет наконец – ведь так соблазняет свинец, под звездами спящего сварга. Но лес, протестует! - Шумит листвы малахит монохромный, исчерпан осенний лимит, и Лешик себе говорит: схватил бы монету, да стрёмно! Тут цверг задрожал в тростнике, затрясся свирепо от злости, раздулся в своем тайнике, аж кнопки на воротнике впиваются в шейные кости...
А лешик добрался домой тропинкой лесных перелесков, и цедит дымок бородой, пьет чай с дождевою водой, по дереву режет стамеской. Луна из тумана блестит, что примус в небесную копоть… В Евангелии говорит:
«Кто может вместить, да вместит» – Матвей, собирающий подать.
*~<>~~<>~~<>~*