Я вошел бы к себе, если знал бы пароли и шифры,
Но инъекция букв не поборет инфекцию цифры.
Потому своё тело из сна, словно шпагу из ножен,
Вынимаю, рассветом разбужен, разъят, обезбожен.
Просыпаясь, молчу – губы склеены клеем обойным,
Липкой смесью слюны и муки, тишины и покоя,
Протираю слезами глаза, навожу их на резкость,
Наблюдаю чужую планету, которая – мерзость.
Раз проснулся – ну что же, иди и смотри, холодея:
Мир, в котором нет больше ни варвара, ни иудея,
Ни садистского ада, ни храма, ни райского сада,
Ни улитки скользящей, ни ласточки, ни шелкопряда.