LXII
В любви к себе погряз в пороке грустном;
И стал им безраздельно одержим;
Проник он в сердце, пропитал мне душу
И средств не зная жить теперь мне с ним.
И мнится мне что лишь один на свете;
И не найти кто лучше и достойнее меня;
Себе я сам назначил красоту и добродетель,
И в превосходстве я не знаю никого кроме себя.
Но в зеркало взглянув я замечая вижу,
Что безнадежно временем потаскан и побит;
Так искренне любить свои морщины,
Поистине негоже и претит;
Нет, это ты кого в себе я так люблю;
Ты приукрасил старость мне мою.
LXII.
Sin of self-love possesseth all mine eye
And all my soul, and all my every part;
And for this sin there is no remedy,
It is so grounded inward in my heart.
Methinks no face so gracious is as mine,
No shape so true, no truth of such account;
And for myself mine own worth do define,
As I all other in all worths surmount.
But when my glass shows me myself indeed
Beated and chopp'd with tanned antiquity,
Mine own self-love quite contrary I read;
Self so self-loving were iniquity.
'Tis thee, myself, that for myself I praise,
Painting my age with beauty of thy days.