Я так незаметно для себя старела-старела и постарела окончательно, настолько неожиданно, что слезы брызгнули с глаз при взгляде в зеркало и забыли остановиться, сопутствуя остолбеневшему пониманию неотвратимого, в своем наличии, факта - а я пожилая женщина.
Неожиданность, как всегда при всех моих неприятностях, спровоцировал муж, у которого я уже совершенно случайно и то мимоходом, я спросила: "Как я выгляжу?" Я рассчитывала на поддерживающий взгляд, но никак не на ответ.
Это только кажется, что муж, а особенно бывший, существует рядом со своей женой для того, чтобы ей было хорошо - уютно и комфортно, а ему прибыльно. Это только кажется, что дети и годы совместного проживания гарантируют деликатность и внимание.
Моя улыбка, сопровождающая мой вопрос, сияла незавершенностью и замерла в ожидании закономерного комплимента. Он был мне просто необходим. И вид мой сообщал мне об этом больше чем письменное заявление.
Мне показалось, что я была готова к ответу и готовилась к нему всем своим внутренним миром и все свое последнее время, посвящаемое призраку незаменимой потребности во мне на моем прочном рабочем месте.
- Ты о чем? - угрюмо исподлобья спросил муж, - Да нет тебя уже давно. Так, - тень от прошлого в отображении сегодняшнего дня.
Муж довольно улыбнулся, любуясь своей лингвистической находкой и уже дома, в квартире на десятом этаже, отойдя от зеркала в прихожей в сторону кухни, продолжил:
- И не было никогда ни красавицы ни умницы. И хозяйка ты никудышняя... И готовишь не вкусно, без души. А мы с сыном желаем видеть в своей квартире женский образец, а не опухшее от бессонницы и чего-то там еще женское подобие. При чем себя!
Я немного повздрагивала всем телом, поглотала квартирный воздух и всхлыпнула. Жестокий смысл непонятой несправедливостью безаппеляционных слов порезал воздух квартиры и завис надо мной неожиданной тяжестью необходимости разобраться в чем-то, что явно не будет моим выиграшем и уже окружает меня со всех сторон чем-то осязаемо неприятным. А я этого просто дико не хочу. И я вдруг почувствовала усталость.
- А все наоборот, мой милый. Ты так настойчиво убеждаешь меня в обратном, а я так сильно не хочу извращаться в признание вранья правдой, что конфликт неизбежен, - я сглонула комок слез и вопросительно посмотрела на мужа:
- Это так?
- И ты проиграла. Это я все это... И тебя... И меня... И сына воспитал. И он только это будет помнить - то, что мне угодно. Адекватно памяти всех. Я и с твоей памятью поработаю. И будешь помнить, что я хочу, - губы мужа презрительно передернулись, глаза в ужасе расширились. Он, казалось, исчез и откуда-то произнес, глядя прямо в мои глаза:
- Старая ты полушлюха. И это неприятно - то, что ты живешь. Тебя не должно быть.
- У каждого из нас своя жизнь, непересекающаяся. Это так. Но до чего ж ты жесток.
Я, как всегда, приняла к своему восприятию сопротивление мужа, чтобы понять: чему он сопротивляется, - Кстати, а почему ты здесь, а не в своей квартире? Ты не позвал на новоселие в знак благодарности, опять кстати, за вложенные в нее мои деньги. И, пожалуйста, не ври. Мне уже больно с тобой рядом находиться.
- Это кто тут полушлюха? С моей мамой так нельзя. Здравствуйте! Кто в доме? - вошедший красивый молодой человек - любимый сын и студент, вернувшийся с института, не спеша разделся в прихожей, улыбнулся дежурной улыбкой и хмыкнул, - Все те же. Ты откуда? - и повернувшись вослед убегающему отцу, добавил, - И куда? Ночь на дворе.
- Мне домой. Ночь на дворе. Да и у вас негде спать. До завтра или как-то, - и прошмыгнул в открывшуюся и мгновенно захлопнувшуюся входную дверь.
- А мне спать. Просто срочно. Ванна, еда и все прочее - потом. До завтра, - дверь комнаты сына медленно открылась и молча захлопнулась.
- А у меня разболелась голова. Просто мигрень какая-то.
Бескультурьем запахло. Но, да, да - "какая-то". До сих пор не было, а теперь есть и откуда? Надо что-то делать, что-то приятное. Или прилечь, тоже можно.
Дверь в женскую комнату осторожно открылась и закрылась. В воздухе квартиры повисла тишина ожидания, встрепенувшаяся вместе со мной от ужаса понимания:"Я могу это забыть. А помнить надо!" И я пошлепала на кухню записывать пару абзацев в свой дневник о том, что было со мной в течение дня.
Хорошо бы еще заставить себя эти дневники перечитывать, особенно в моменты поиска сюжетов да и просто выбившись из привычной колеи своей жизни, чтобы опять вернуться в свой образ, запечатленный в интимных рукописях.
Сегодня был день посещений и размышлений, которые я могу себе позволить, так как сегодняшний день - выходной. Сегодня я позволила себе спать столько, сколько позволяло время предварительной записи к парикмахеру. На это развлечение с чашкой кофе и маникюром ушло полдня, которые я не посвятила даче и ухаживанию за дачными растениями. Такая непривычная праздничность выходного дня будоражила и требовала продолжения удовольствий. Я не смогла себе предложить ничего лучше, как сьездить в, замеченный мной для этих целей, универмаг и купить там себе в подарок необходимости и нужности.
Я уже давно чувствую себя женщиной в возрасте. То что мужчины не уступают дорогу и мало и не ловко улыбаються стало для меня привычным явлением и воспринималось мной как соответствие некоему зрелому и малоинтересному мужчинам возрасту и наличию семейного положения. Но я все еще желаю комплиментов.
В универмаге, практически без примерки, я купила костюм из велюра, туфли и колготки. Это действо доставило суматошное удовольствие от покупки, но не успокоило меня обычной для торговли благодарностью за покупку. У меня возникли весьма обоснованные подозрения - со мной что-то не так. Этот самый социум не хочет быть вежливым. То ли я устала и состарилась, то ли по другому поводу выгляжу малопривлекательно.
Костюм навевал мысли о работе и об уважении коллег и подчиненных, которым всеравно сколько мне лет, лишь бы выглядела женщиной, желательно престижной и представительной. Колготки доказывали, что на улице достаточно тепло. С учетом того, что я иду не в офис, а домой; я чувствовала себя дискомфортно. Туфли, в связи с этим, давили, но не очень сильно, хотя и ощутимо. Одна сумочка в виду ее давности, а при ближайшем рассмотрении - старости, не требовала внимания. Домой я добралась с выводом: в следующий похожий раз поеду в ювелирный мвгазин, благо их много, и попробую там доставить себе истинное удовольствие от созерцания совершенства в золоте и от покупки чего-нибудь привлекающего, в тот данный момент, внешним видом и своей стоимостью. Предвкушение будущего и прервал бывший уже, хотя и не по паспорту, муж, ожидающий, не понятно почему, меня. Обычно он приходит к нам в дом вместе с сыном. Что-то да надо.
Заранее знаю, что он это не получит, потому что нервничает и злится и не хочет этого скрывать , доказывая недостаток воспитания. При случае, обращу внимание на сына.
Проходя мимо бывшего не по паспорту в подьезд дома я и задала ему самый неудачный для себя вопрос дня. Каков вопрос, таков и ответ от того, кто тщательнее чем бриться избегает комплиментов. Сделаю вывод и не буду приглашать его домой и даже не буду узнавать его на улице при случайных встречах.
Несмотря на его обычную предвзятость относительно меня, именно он поставил точку в вопросе оценки себя с точки зрения возраста. Главный аргумент - паспорт и зеркало, доказывающее соответствие моей внешности паспортным данным.
И когда же я успела постареть, если еще не успела пожить, а смогла только окунуться в жизнь и выловить там неудавшийся, но фактический развод да еще зарплату. Хватить делить ее на много частей, а нужно увеличить долю отчислений от зарплаты на себя, увеличивая свои расходы на свои удовольствия.
Но, как плохо, что я уже состарилась; и это важнейшее обстоятельство будет стоить мне дорого. Я не знаю пока "как?", но я буду ухаживать за собой сама, не рассчитывая на чью-то благодарность, выживая старость из всего своего тела.
Мне повезло. С детства, мама, заботясь у зеркала о себе, приучила меня и сестру к мыслям о страшной, беззубой и бессонной старости и борьбе с ней. В моем детском представлении старость являлась тенью жабы-ропухи в иголках от ежика.
Мамина тумбочка и стол изобиловали специальной литературой о борьбе со старостью и всем, о чем она вычитала из нее. А муж торжественно и таинственно, за неизвестно какие деньги, вручал ей эти "волшебные снадобья молодости". Папа был большой выдумщик и любил баловать всех своих троих женщин, а особенно маму, которая взамен его заботы обязана была по-отцовски заботиться о нас, детях.
Любопытство заставляло нас подсматривать за мамой и рассматривать все то, что способствовало если не омоложению то, по меньшей мере, приостановке процесса старения.
Папа же утверждал, что вся косметика, приравнивается к ювелирным изделиям и есть баловство второстепенное, а все заболевания, в том числе и старостью - в голове.
Ностальгические воспоминания расслабили меня настолько, что ручка отказывалась записывать принадлежащие ей мысли, а приболевшая старостью голова, устремилась к подушке и к постели.
И уже засыпая, она поняла и приняла решение соглашаться со старостью и признавать ее приход, чтобы не было больно жить в окружении невнимания. А еще любить себя и позволять себе то, что хочется. И, со временем, будет видно - насколько же я постарела и как лечить это серйозное состояние здоровья.
2о19г.