Признаюсь – был в испуге от фиаско,
Которое настигло нас почти,
Сам сочинил сей безобразный пасквиль
В стремленье довести до десяти…
Спасибо, что нашлись энтузиасты
И перекрыли призрачный предел.
Не нужен стал мой вынужденный «пластырь»,
Идти на конкурс я ведь не хотел.
Но для отдельных станет он примером
Того, как написать они могли б…
Чтоб впредь не оставляли вашу веру
В способность покорить седой Олимп!
Алмиханд
Авантюристка, или жертва…
Блистательно начав к престолу путь,
Ни одного гуляку разорила.
Шла по столицам, а не где-нибудь,
Как будто к битве набирала силы.
Берлин, позднее Лондон и Париж,
И в каждом деле изменяла имя.
Неладное в любви почуяв лишь,
Бросала всё, чтоб спутаться с другими.
И новый фаворит гасил долги,
Чтоб стать её любовником на время…
Тут и возник в судьбе крутой изгиб –
Хотелось ей возвыситься над всеми.
Поздней повсюду разошёлся слух,
(Источники неведомы при этом)
Что в Оберштейне* в окруженье слуг
Живёт сама княжна Елизавета.
Попался деве Алексей Орлов,
Что вроде был тогда уже в опале.
С Орловым, правда, ей не повезло –
Екатерине с потрохами сдали.
Арест был из-за денег предрешён,
И Алексей помог императрице –
Девицу заманил на судно он,
Позволив ради дела с ней любиться.
В тюрьме, ей тут же учинив допрос,
Всё ж не добились нужных результатов.
А сколько мук ей вынести пришлось,
Известно станет вряд ли нам когда-то.
Когда к лицу ползёт по ПЛАТЬЮ МЫШЬ,
Чего не знаешь, выложишь в испуге…
И ничего в уме не утаишь.
Но, несмотря на палачей потуги,
Своей вины в обмане не признав,
Не выдав никого, кто был ей близок,
В болезни умерла, и кто она –
Слепая жертва личного каприза,
Игрушка в чьих-то опытных руках…
Осталось неизвестно и сегодня.
Как говорится, смерть всегда легка,
Когда на это воля есть господня.
*Оберштейн – графство, выкупленное Филиппом Фердинандом де Лимбургом для своей невесты Алины, принцессы Азовской, каковой называла себя авантюристка.