На красных тканях кодексов
стригут над шерстью волосы
познавшие дрожь космоса
животные,
регламент учредившие,
закон установившие,
доктринами прикрывшие
пещерность.
Из черепа античности
достав улыбки личностей,
скопировав частично лишь
оскал,
молились полубожию
гранитного подножия,
и будучи безбожными,
адепты.
Убийцы каждодневные
стремились к повседневному
условному, нелепому,
закону.
А праведники злостные
сбривают в небе волосы,
растущие из голоса
пророков.
Хоромы возводившие
в ячейках и над нишами,
гремевшие по крышам нам,
полёвки
любуются покатыми
и снежными закатами,
завидными зарплатами
гиен.
И нет отрав в омарах их.
Молчат, хоть и не старые;
кричат, хоть не замараны,
владыки.
А пчелки возвращаются
в уютный улей счастья свой,
где каждый день кончается
вода.