Двенадцать тысяч лун минуло
С той приснопамятной секунды,
С той незабвенной ночи лунной,
С которой рухнул мир как будто…
Он спит на том же самом месте,
Оберегаемый собакой…
Но полнолунием, как прежде,
Разбужен древний прокуратор.
Бессонницей луна карает
Средь скал, столетье за столетьем,
И прокуратор попадает
В извечных размышлений сети.
И думает Пилат, что трусость –
Страшнейший изо всех пороков,
И продолжаться этой муке –
Безмерно, бесконечно долго…
Но не было ведь страха прежде!
Ведь Крысобоя-великана
Спасал от варваров свирепых
В Долине Дев, еще легатом…
И верный друг, отважный Банга
Несправедливо с ним страдает…
Не знает трусости собака –
Один лишь гром ее пугает…
И, полон тяжких сожалений,
Но не имея оправданий,
Забудется он сном неверным
В кольце из скал монументальных…
***
Однажды, только не сегодня,
На смену свет придет покою…
Уйдет по лунной он дороге,
Прощенный наконец собою.