Я точно знаю, что ты другая, но я всё той же
пишу всё это и понимаю - неполно, скудно -
совсем не гений, пустой писака, седой и тощий,
почти мальчишка, который в луже пускает судно.
Плыви, кораблик, лавируй ловко в туманной дали,
минуя листья, минуя щепки, минуя ветки.
Он вечно тонет, коснувшись носом твоих сандалий.
Ведь я сложил его из обёртки твоей конфетки.
А ты смеёшься всё так же звонко, всё тот же голос
мне возвещает - пора крушений и всё пропало -
борта пробиты и даже палуба раскололась,
а лист кружится, непотопляемый, пятипалый,
на водной глади. Кружится медленно, неуклюже.
Ты стала взрослой, похорошела, но изменилась -
топить готова любой кораблик в холодной луже.
Зачем пишу я тебе всё это, скажи на милость.
Зачем стучусь в каменистый берег строкой рефрена,
твои конфетки от разных-всяких оберегая,
и обреченно иду на голос, моя сирена,
не замечая, что ты другая... что ты другая.