Семь сотен тысяч душ во мне, а я средь тьмы их тлена властелин, единственный, кто волен вызвать жизнь им, дать временное стойбище - что гульбище, суметь сказать и выразить ту тайну, что манит нас всех к себе и только своему. Увы и ах, успею ль я, дать каждой шанс речить и выведать себя в сем мире божьем? Драматургия такова – не знаю! Однако же, не прекращу движенья этому, ребята ОБЕЩАЮ, ведь вы есть я, мои «святые», а предавать(изменять) себя есть худшая возможность быть(бытия), небытия для личного исхода…