Эта женщина, красивая и странная,
лучилась тихим, едва уловимым сиянием
одинокого счастья.
Она никого не любила. Правда,
была приветлива и ласкова
со всеми,
желая лишь одного: чтобы на этом свете
ее оставили в покое.
По-моему,
она все время прислушивалась к дальним звукам,
запахам и ритмам исчезнувшей музыки.